Ее телохранитель мирно посапывал у входа. Непроизвольная улыбка порхнула по лицу Адрианы – она представила: что будет, если сейчас незаметно проскользнуть прямо у него под носом. Но она не сделала этого, а, напротив, присела и легонько коснулась рукой его лба.
– Проснитесь, сударь, – позвала она.
– Вот дьявол! – воскликнул гвардеец, просыпаясь. Он вскочил, лицо тут же залила краска стыда. – Прошу прощения, мадемуазель, – произнес он смущенно.
– Я отправляюсь на прогулку, – объявила Адриана.
Гвардеец переступил с ноги на ногу, будто проверяя их устойчивость после сна, и поправил перевязь.
– Я готов следовать за вами, – сказал он.
– Никогда не понимал красоты этих парков, – признался гвардеец. Мраморные глаза нереид наблюдали, как они миновали фонтан и направились в сторону Большого канала.
– Что тут непонятного? – удивилась Адриана.
– Они вызывают неприятные чувства. А мне всегда казалось, что парки для того и разбивают, чтобы в них было приятно гулять.
Адриана не могла скрыть улыбки.
– Почему вам пришла в голову такая странная мысль, сударь?
Гвардеец пожал плечами.
– Я вырос в Беарне. Беарн – провинция на юго-западе Франции.

Там много виноградников. Мы были бедными, но виноградник у нас имелся, моя мать ни за что не хотела продавать его и держала в образцовом порядке.
– И? – Адриане хотелось, чтобы он продолжил свой рассказ.
– И в саду моей матери, в винограднике, было так приятно гулять. Я всегда думал, что если так хорошо в саду моей матери, то в королевских парках, должно быть, чувствуешь себя как в раю.
Адриана кивнула.
– Но согласитесь, королевские парки очень красивые, если на них смотреть из окна или с холма возле оранжереи.
– Они великолепны, – согласился гвардеец. – Но гулять по ним – сущая пытка.
– Я согласна с вами, – ответила Адриана. Стараясь сменить тему, она спросила: – Вы говорите, что родом из Беарна?
– Да, в Швейцарской роте нет ни одного швейцарца. У нас даже лейтенант француз. Мой отец также состоял в Швейцарской роте, а отец моего отца был мушкетером при Людовике XIII, в то время мушкетеры составляли «легион Цезаря». Мой род служит королю Франции уже много-много лет. Адриана кивнула.
– Мой тоже, – ответила она. – А к какому роду вы принадлежите?
– Д’Артаньянов, – ответил гвардеец.
Она секунду колебалась, потом посмотрела ему прямо в лицо и сказала:
– А я из рода Моншеврой.
– Я знаю, – почему-то смутился гвардеец. – Мой отец хорошо знал вашего дядю и был о нем высокого мнения.
– Какая ирония судьбы: ваш отец и мой дядя верно служили королю, более того, они были друзьями, а вы – мой страж, и получается, мы с вами враги.
Гвардеец снова покраснел.
– Не говорите так, прошу вас, мадемуазель. И не думайте, будто я считаю, что вас нужно держать под стражей.
– Конечно же я так не думаю. – Как ни старалась Адриана, но раздражение все же прозвучало в ее голосе. – И как я могу такое подумать?!
Они прошли вперед еще ярдов тридцать. Все это время Адриана пыталась подавить прорвавшееся наружу раздражение. Наконец ей удалось с ним справиться, и она вновь заговорила:
– Вы уже давно в Версале? Можно я буду называть вас по имени? Как вас зовут?
– Меня зовут Николас, мадемуазель.
– Очень хорошо. А вы должны называть меня Адриана. Так когда вы прибыли в Версаль, Николас?
– Почти три года назад в составе Швейцарской роты, – сказал он не без гордости.
– Три года! И за все это время вы не смогли почувствовать и понять красоты парков Версаля?!
Они продолжали идти дальше; возникшая в разговоре пауза затянулась и сделалась неловкой. Адриана пыталась найти тему для непринужденного разговора, но, к ее удивлению, Николас опередил ее:
– Если вы, так же как и я, считаете парки неуютными, зачем же вы отправились сюда на прогулку?
– Все очень просто. Туда, куда я иду, можно попасть только через парк.
– Вы идете…
– К барже. Я хочу взглянуть на нее. Мне сказали, что большая ее часть уцелела.
– Извините, мадемуазель, но баржу вчера сожгли.
– Зачем? Как ее могли сжечь, не осмотрев внимательно и не выяснив причину пожара?
– Я думаю, ее осмотрели, мадемуазель Адриана, и сам король приказал ее сжечь.
«Как, интересно, Торси собирается получить от меня доказательства моей версии покушения, если главное вещественное доказательство сожгли?» – разозлилась Адриана.
– В таком случае, Николас, я приношу свои извинения за то, что заставила вас пуститься в столь неприятное путешествие по паркам, не имея на то причины, – сказала Адриана. – Хотя у меня уже не осталось времени для прогулок, мне пора в лабораторию.
Николас кивнул:
– Должен признаться, что сегодня мне эти парки показались не такими унылыми, как раньше.
– Отчего же?
Он помолчал некоторое время, затем рассмеялся.
– Я пытался продемонстрировать любезность и галантность, мадемуазель. Но, похоже, мне это не удалось.
Адриана искренне рассмеялась в ответ.
– Да, не удалось, – согласилась она. – Должна признаться, что у меня это тоже не очень хорошо получается. – Неожиданно для себя она похлопала его по руке. – Кроме того, – заключила она с некоторой неловкостью, – вам незачем мне льстить. Вы и так меня пленили.
Он отреагировал не так, как она ожидала. Он замолчал. Адриана поняла, что задела его чувства, но не знала, как деликатно загладить оплошность. Она раздумывала, как же объяснить, что это была лишь шутка. Не находя выхода из неловкого положения, Адриана неожиданно нашла, вернее, поняла, что мучило ее все сегодняшнее утро и не давало спать.
«Обсерватория. Фацио с Густавом нужен телескоп. Но зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134