Нужно сделать так, господин Франклин, чтобы повторение стало невозможным. И мне сейчас крайне необходим личный секретарь, лаборатория и помощник. Короче говоря, нет ли у вас желания стать моим учеником?
Предложение Ньютона поступило слишком поздно и обещало слишком мало, но кроме этой призрачной надежды, Бен ничего не видел на горизонте своей жизни.
– Да, – после длинной паузы произнес Бен. Согласие было продиктовано не наивностью Бена, не его безудержным тщеславием приобщиться к великому Ньютону, нет, в нем зарождалась мудрость. – Да, я согласен стать вашим учеником. – И это было первое решение в его жизни, которое Бен принял трезво и спокойно.

Дробь дождевых капель о черепичную крышу вывела Адриану из состояния глубокого забытья. В обрывках памяти она пыталась отыскать ответы на вопросы: где она и что с ней произошло?
Последнее, что она отчетливо помнила, было то, как они с Креси бежали по лесу, и как нестерпимо болела рука.
Она поднесла к глазам правую руку и едва не рассмеялась в отчаянии безумия. Так странно. Вместо руки – култышка. Кисти больше не существовало. Адриана осторожно прикоснулась к чистой повязке, и от острой боли судорога пробежала по телу.
В памяти всплыли горячечные сновидения, которые терзали ее в грязном бревенчатом домишке. Сейчас она лежала в небольшой комнате, на чистой постели. За окном, изукрашенным узорами трещин, лил сильный дождь. Веяло сыростью и резким запахом серы.
Адриана попыталась подняться, но тут же поняла: рано – она слишком слаба. Движение вызвало приступ тошноты. К счастью, возле кровати был предусмотрительно оставлен ночной горшок.
Дверь скрипнула и открылась. Вошла Креси, одетая в просторное коричневое платье, коротковатое для ее высокого роста.
– Что? Что такое? – Креси опустилась на колени рядом с ее кроватью, держа в руке влажное полотенце. – Ну вот вы и пришли в себя. Как вы себя чувствуете?
– Вероника, где я? Сколько дней я провела в беспамятстве?
Креси легонько коснулась лба Адрианы.
– Вы очень сильно болели, – ответила она. – Временами мне казалось, что вы не выживете. Вы уже видели свою руку?
– Да.
– Прошло больше недели с того дня, как мы покинули Версаль. Вы помните тот день?
– Да. И Николас…
– Ну что ж, тогда мне не нужно ничего вам рассказывать. – Она помолчала и добавила: – Вы и так все знаете.
– Я одна во всем виновата! Если бы не мои колебания…
– Вы просто чуть раньше потеряли бы руку, вот и все, – оборвала ее Креси. – Не надо больше об этом. Нам и без того предстоит много хлопот. Теперь нужно думать не о прошлом, а о будущем.
– Много хлопот?
– Да. Сейчас поясню. После того как мы оставили карету, нам не пришлось долго скитаться по лесу, да вы и не могли идти долго. Нам попался домик лесника, его жена умела лечить травами. Но вашу кисть все равно пришлось ампутировать.
– А как же погоня?
Креси криво усмехнулась:
– На следующий день выстрелила пушка Ньютона, и после этого преследователи потеряли к нам интерес.
– Правда?
– Адриана, вся западная сторона запылала огнем, с неба посыпались камни. Они горели, и от них загорелся лес. А несколько часов спустя исчезло солнце.
– Исчезло?
– Да, его закрыли непроницаемые черные тучи. И дождь с тех пор льет не переставая. Вы чувствуете, какой отвратительный запах он принес с собой? Все низины затоплены, я вынуждена была перевезти вас из домика лесника в более безопасное место. Я убила какого-то господина и его возницу, так у нас появилась карета, на которой мы и добрались до этого дома.
– Чей это дом?
– Мадам Аларан. Она тоже состоит в «Корае». Нам дали кров, но долго здесь оставаться мы не можем. Все поля в округе затоплены, а слуги в панике бегут, они думают, что наступил конец света. – Креси сардонически улыбнулась. – Но в каком-то смысле эти беды нам на руку. Дороги, ведущие к Версалю, размыты, это облегчает наше бегство и служит защитой от преследователей. Адриана вспомнила свои расчеты падения кометы.
– Я так и не увидела этой ужасной катастрофы, – пробормотала она.
– Это не важно, – тихо сказала Креси. – Достаточно того, что я видела. Уверяю вас, это еще не конец света. Но времена настали смутные и безрадостные. Мы с вами должны как можно быстрее покинуть Францию, пока вы в состоянии путешествовать.
– Что вы хотите этим сказать?
– То, что вы носите в своем чреве ребенка, моя дорогая, – ответила Креси.

Она стояла перед растерзанным и покинутым людьми Версалем. Адриана знала, что все это происходит во сне, она ясно ощущала, что продолжает лежать в постели. Может быть, Креси взяла ее с собой в свои видения? Большая часть дворца уцелела, но окна были выбиты, и струи дождя проникали внутрь, стекали по влажным стенам, словно слезы Творца, опечаленного увиденной картиной мира.
Омываемая потоками дождя, Адриана добралась до грота Фетиды. Со смешанным чувством жалости и триумфа она рассматривала лицо Людовика-Аполлона и заметила, что у него изменилось выражение глаз. Не могущественный монарх устремлял на нее властный взор – на нее смотрел маленький мальчик с печальными глазами, маленький мальчик, которого все предали.
Изменилось и лицо Фетиды – Адрианы. Оно сделалось старше, по-другому изогнулись губы – то ли тревога оставила свою печать, то ли другое, глубоко запрятанное в душе чувство.
Внезапно и сильно заболела рука, будто напоминая, зачем она пришла сюда. Адриана приблизилась к статуе Фетиды и пристально посмотрела ей в глаза. Она не отводила взгляда, не мигала, проникая все глубже и глубже в самую суть, пока не увидела атомы и математическую формулу, которая из этих атомов сотворила форму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134