Может, мне просто пригнать
их?
- Вот чудаки, - удивился я и стал горячо жаловаться на нудность
больничного режима, на врачей, на нянек. Он молча слушал меня, и я иссяк
сам по себе, поняв, что стенаю о несущественном и никто ни в чем не ви-
новат кроме меня самого.
- Сделал хоть что-нибудь? - спросил он после паузы и глянул на меня
искоса и лукаво.
"Встреча" ему понравилась. Мы даже обсудили с Костей как ее снимать.
Скрытой камерой, в ежедневной уличной сутолоке. Все пойдет докумен-
тально, с одной точки, актриса будет действительно опрашивать у прохо-
жих, как пройти. Ассоциативную часть фильма, внутренние монологи героев
и их воспоминания надо снимать совсем в иной манере. Например, в сцена-
рии написано "мелькнула улыбка". Она улыбнулась Ему. Промельк океана
ощущений, того, что мы зовем душой, интимный момент контакта двоих. Заг-
лянуть в этот океан: по экрану вздыбится, пройдет волна пушистого, лу-
чистого, во что хочется зарыться лицом. И эта волна придет к нему. И он
улыбнется в ответ...
- Пиши диалоги и их воспоминания, - деловито сказал Гашетников. -
Только кратко и емко. Иначе ставить не дам, вернее, не я, худсовет.
- Сатрап... Душитель... И не стыдно?.. Аракчеев...
-...Бенкендорф, - подсказал мне Гашетников. - Вот ты говоришь, что
никто к тебе не ходит, что забыли тебя. Я понимаю, навестить больного
товарища - это наш долг, и на каждом занятии у меня спрашивают о твоем
здоровье, но ты тоже, если сможешь, конечно, не забывай о нас. Я пришел
к тебе с предложением. Дело в том, что пока мы мечтаем и пишем сценарий
про "Ночь открытых дверей", в котором, кстати, ты тоже можешь принимать
участие - это же наш коллективный труд, как мы договорились, в то же вре
мя ректорат требует, и справедливо требует, чтобы мы выдавали продукцию.
Деньги в нашу студию вложили немалые, а результат? Короче говоря, у рек-
тора заказ. Как говорил бесспорно лучший и талантливейший поэт нашей,
советской эпохи Владимир Владимирович Маяковский, у ректора социальный
заказ. Помнишь, я тебе как-то говорил о студенческом научном обществе?
Надо сделать фильм об этом обществе. Обязательно, иначе студию прикроют
и будут правы.
- Конъюнктурщик! А вентиляцию они задаром что ли провели? Зачем зак-
рывать, если такие средства вложили?
- Скажите, какой непримиримый борец за чистоту идеалов нашелся! Сло-
вами иностранными обзывается, а как грязную конъюнктурную работенку де-
лать, то в тубдиспансер скрывается. Ладно, старик, никуда мы не денемся,
отдача нужна, помоги, прошу и, если возможно, то поскорее. - Но ведь
сняли же мы "Первомай", демонстрацию? Симфония флагов, трибуна мавзолея,
ликующие студенты...
- ...проходящие в гробовом молчании по главной площади страны, - ус-
мехнулся Гашетников. - Давай, всерьез. Надо сделать фильм и правильный и
смешной. Слабо? Легко творить, выдавая вариации любимой темы - а ты поп-
робуй сделать искусство в рамках жесткой заданности, профессионально.
Рано или поздно тебе придется столкнуться с этим. Раньше даже лучше.
Сделай рекламу. Бойкую, смелую, с юмором, с улыбкой, только не на запад-
ный манер, а?

Глава пятнадцатая


--===Северный ветер с юга===--


Глава пятнадцатая
После обычного ежедневного обхода я сыграл пару партий в шахматы со Степаном
Груздевым. Он, как игрок, конечно, намного сильнее меня, но я как-то случайно
удивил его редко встречающимся дебютом и мне удалось выиграть. Степан попросил
свою мать принести из дома сборник шахматных партий, и я стал ему проигрывать.
Вот она, сила теории. Так бы и искусстве. К счастью, в творчестве не все
укладывается в прокрустово ложе догматов и постулатов. Вот существует же наука
о прекрасном. Эстетика. И все-таки это не наука. Настоящая наука тем и хороша,
что по теории можно предсказать ожидаемый результат. А эстетика оценивает
только только ранее созданное, предсказать же даже критерии прекрасного в
будущем не может. Получается очень похоже на нашу здешнюю жизнь в диспансере -
лечишься, лечишься, а результат узнаешь только в финале лечения.
Так размышляя, я оделся и вышел во двор. На одной из скамеек, нахох-
лившись, с поднятым воротником пальто, сидел Егор Болотников. Рядом с
ним, очевидно, его знакомая. Длинные черные блестящие волосы на прямой
пробор, смуглая кожа лица и рук, высокий лоб, тонкий нос, розовые губы.
Тоже, наверное, художница.
У художниц всегда что-то нестандартное или в одежде или в предметах
туалета - шарфы необычной расцветки и вязки, украшениями служат своеоб-
разные кольца, брошки, серьги, самодельные сумки.
У Егоркиной знакомой тонкие, точеные, нервные пальцы. На левой руке
крупный серебряный перстень с черным камнем.
Егор кивком головы пригласил меня присесть:
- Знакомься, моя жена Ирина, а это будущий советский Феллини и лауре-
ат Каннского фестиваля Валерка Истомин.
Я сел боком рядом с Ириной. Глядела она на меня мимо, искоса, достала
из сумочки и протянула мне пачку сигарет, я жестом отказался. Тогда она
протянула мне спички, я чиркнул и укрыл в ладонях пламя. Она наклони-
лась, тяжелые волосы медленной блестящей лавиной двинулись вниз, подра-
гивающими пальцами она коснулась моих рук, затянулась и подняла на меня
черные глаза, в которых сверкнул огонек догорающей спички.
- Спасибо, Валерий. Вы учитесь во ВГИКе?
Я отбросил огарок спички и улыбнулся:
- Егор, как ты думаешь, обязательно заканчивать училище, чтобы уметь
хорошо рисовать?
Егор буркнул из своей нахохленности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55