— Дело было очень четко и добротно спланировано, — заключил я, желая поразить Хостина своими непритязательными логическими выводами. — Злодеи появились мгновенно, будто по мановению волшебства, и столь же быстро скрылись, если не считать непосредственных убийц канцлера. Их ведь зарубила стража?— Болваны! — рявкнул Хостин. — У телохранителей Тимона дерьмо вместо мозгов! Да я не уверен, что и оно плещется в этих тупых головах! На что мне двое мертвых заговорщиков? Прикажете теперь бежать к заезжему некроманту, выкладывать ему огромные деньги за оживление трупов и допрашивать покойников? Ничего-ничего, головы полетят, будь уверен! Пускай король стар и болен, одно я знаю точно: такого оскорбления, нанесенного трону и государству, Нимед не простит!— Нимед-старший или младший? — дотошно уточнил я.— Неважно! — рявкнул Хостин. — Пока королем является Нимед-отец, и никто не станет этого отрицать. Скажи мне, аквилонец, кому, на твой взгляд, потребовалась жизнь великого канцлера?— Тимон мог стоять поперек дороги… э-э… молодому поколению, — прикинул я. — Кому-то требуется кресло канцлера и, как следствие, влияние на монарха?— He исключено, — буркнул глава Королевского Кабинета. — Еще мысли?— Тимон слишком много знал…— На то он и канцлер, чтобы слишком много знать. Я в подобном случае устранял бы не Тимона, а герцога Мораддина. Вот уж кто действительно слишком много знает.Хостин вопросительно-пристально посмотрел на меня.Пришлось продолжать.— Стал чересчур опасен, — я выразился не совсем внятно, мысль нуждалась в развитии: — Хостин, ответь, не подготавливал ли канцлер чью-либо отставку? Кого-нибудь из очень высокопоставленных слуг короля?— Нет, — отрекся месьор Клеос. — Назначение на важные посты — суть прерогатива Его величества. И, если признаться честно, моя. Канцлер лишь управляет. Хотя согласен, мнение короля всегда может измениться.— И, наконец… — я сделал страшное лицо и прошептал: — У месьора Тимона могли быть личные враги. Я слышал, будто на прошлой седмице кто-то зарезал внука светлейшего канцлера. А вдруг ему мстят за какие-нибудь неизвестные мне и вам старинные проделки? В молодости и даже в зрелости каждый совершает тяжелые ошибки. Обесчещенная девица, смерть ребенка… Понимаешь, о чем я?— Соображение любопытное, — согласился Хостин. — Ладно, господин Монброн. Иди.— Куда? — не понял я.— Куда глаза глядят. По своим неотложным надобностям. И не забудь про знак в виде желтого фонаря.Меня беспрепятственно выпустили, я нашел Бебиту, которая беззастенчиво паслась на клумбах под окнами дворца покойного Тимона, и отправился в ближайшую таверну. От огорчения у меня разыгрался неслыханный аппетит.После обеда я решил, что настало самое время исполнить поручение Конана — навестить его светлость герцога Мораддина. Впрочем, нет. Сейчас время позднее, да и не следует тревожить главу Вертрауэна в столь тяжелый и горестный для Немедии день. Наверняка герцог ныне занят тем, что спускает всех своих ищеек по следу…Что бы такого предпринять? Неожиданно я вспомнил о Башне Висельников и предостережении Райана из Танасула. Если мой славный предок посоветовал забраться на верхнюю площадку башни и осмотреть город, значит, так и поступим. А к Мораддину поедем завтра, когда тихая паника в Бельверусе слегка успокоится.
— Я благодарен тебе, граф, за столь искреннюю и подробную повесть, — посмеивался герцог Мораддин.Молодая госпожа тоже тихонько пофыркивала, прикрывая рот кулачком, в котором был зажат кружевной платочек. История о драконе Геллире, графине Вальехо, капитане Конане, шемитских пиратах и зингарских контрабандистах произвела на обоих неизгладимое впечатление. Впрочем, как в свое время, и на меня самого.Затем я кратенько описал свои приключения в составе команды «Крылатого змея», водительствуемого Сигурдом, поступление на службу в Латерану и, наконец, поведал о приказе короля отправляться в Немедию, бдеть, следить, способствовать и лелеять душевное согласие.Во время той части рассказа, что посвящалась моему близкому знакомству с Хостином Клеосом и Королевским Кабинетом, герцог Мораддин хохотал в голос и, точно также, как месьор Хостин, назвал меня олухом — естественно, так глупо попасться!— Бесценный граф, — изнемогал от смеха Мораддин, — ты просто еще чересчур молод, значит, чересчур идеалистичен! С первого же дня пребывания в Немедии ты должен был уяснить, что игра, затеянная Конаном и таким прожженным интриганом, как барон Гленнор, не может быть простой и безобидной! Да, они намеренно тебя подставили, отправив к «почетному шпиону», месьору Реймену, не известив о существовании Королевского Кабинета, соперничающего с Вертрауэном, не рассказав о расстановке сил при дворе нашего короля… Я уже не говорю о маскараде с незаконным сыном герцога Зимбора — ты разве никогда не слышал об устойчивом понятии, появившемся в Кофе и прижившемся у нас: «Дети герцога Зимбора»? Это ведь расхожая поговорка! Старый дурак за свою бурную жизнь не только наплодил два с лишним десятка законных детишек, а с ними — не менее полусотни бастардов, но и… — герцог буквально зарыдал, вытирая изъятым у дочери платочком глаза, — но и начал за деньги продавать титул кому ни попадя. В Кофе очень странные законы и геральдические уложения, позволяющие впавшим в возрастное слабоумие старикашкам развлекаться подобным поразительным образом.— Папа, к чему так вызывающе смеяться над нашим гостем? — заступилась за меня баронесса Дана, поглядывая на мои багровые щеки и уши. — Я бы наоборот, посочувствовала месьору Монброну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83