!Повара, кухарки, поварята и судомойки слегка опешили, замерев на мгновение. Только человек, которого я определил мастером королевского стола (белоснежный костюм с вышитым изображением драгоценного кубка на груди) попытался преградить мне дорогу.Я бесцеремонно оттолкнул хама, прошелся вдоль разделочных столов, шаря взглядом, и, наконец, нашел то, что требовалось — два золотых блюда с гербами Немедии, укрытых начищенными крышками.Провалиться мне на этом месте, если это не ужин короля!— Ваша милость, — пытался увещевать меня кухонный мастер, — ваша милость, здесь не дозволяется быть посторонним! Уходите по-хорошему! Стражу ведь позову, Митра свидетель! Ваша милость, ну к чему неприятности?— Ладно! — рявкнул я и весьма натурально пошатнулся, сбивая рукой крышку с одного из блюд. Мастер побледнел. — Чтоб вино было тотчас! Уяснили?Я прихватил с блюда первый приглянувшийся кусок, являвшийся нежнейшим куриным филе, отправил его в рот и, демонстративно чавкая, как и положено обнаглевшему провинциалу, отправился к выходу. Никто меня не остановил.Что меня подвигло на сие действо, почти граничащее с оскорблением величества, до сих пор понять не могу. Украсть с королевского блюда предназначенную для монарха курицу?Да, месьор Монброн, докатились… На что только не пойдешь ради Латераны. Стыд-то какой!Впрочем, Конан сделал бы на моем месте то же самое.Курица оказалась вкусной, приправленной великолепным сметанным соусом, соли достаточно, специй мало…Короля недурно кормят. Есть еще один незнакомый мне привкус, однако, я полагаю, это просто очередная хитрость кухарей, изощряющихся в деле достижения идеального вкуса.Если Тараск действительно приглядывает за трапезами возлюбленного дядюшки, то он достиг на сем поприще изрядных высот. Конан питается гораздо проще…Я вернулся в залу, отыскал своего новоявленного приятеля, графа Эдмара Крейна, попытался сесть рядом и вдруг…Невероятно!Такого просто не может быть!Глаза перестали воспринимать краски мира, взгляд словно бы переместился на иной план бытия.Стол вдруг начал сгибаться, словно стигийский питон, и уполз к стене, платье баронессы Арред внезапно исчезло, обнажив плоть ее милости, а плоть покрылась чешуйками, будто у ящерицы, золотая цепь на груди Эдмара обратилась пышущим ярким огнем кольцом…Я дотронулся до протянутой ладони графа, пытаясь устоять на ногах, почувствовал под пальцами холодный металл, а не живую руку, и со всей определенностью ощутил, что схожу с ума. Мир попросту вмиг перевернулся.Все стало наоборот…Спустя мгновение я потерял сознание, полностью уйдя в призрачное царство небывалых грез.

Глава четвертаяИз воспоминаний графа Монброна — III.«Приватные беседы»

Бельверус, Немедия. 7 день Первой весенней луны.
Разве можно так? Нет, я, конечно, понимаю! Порой и на королевском приеме кое-кто способен напиться, заблевать собственное платье или наряд возлюбленной подруги, обрыгать трон… Такое простительно. В конце концов, все мы люди. Даже принцев и короля иногда уносили с пиров в состоянии полнейшего свинства… Но лотос? Фи, герцог, это дурной тон!— Меня угостили… Клянусь, я не знал, что это такое! Раньше я никогда не употреблял подобную мерзость, да, боюсь, и впредь не буду. Надеюсь, я выглядел не слишком… странно?— Так, самую малость. Твое счастье, Влад, что большинство гостей уже изрядно набрались и ничего не заметили. Только стража, которой по статуту пить на Большом приеме не положено, подозрительно косилась, но я вовремя приказал слугам отнести тебя в мой экипаж. Ну, выпил, ну, потерял сознание, ничего страшного.— Я тебе очень признателен, Эдмар…— Еще заяви, что ты мой вечный должник, обязанный спасением жизни и чести… Чушь! Я в юности и не так чудил. Позволь все-таки осведомиться, кто одарил тебя крупицей желтого лотоса? А самое главное — какой мерзавец умудрился протащить запретное снадобье во дворец? Мне, как капитану гвардии Его величества, такое известие как плевок в лицо. На что мы тогда годимся, если не можем поддержать надлежащего порядка в замке короны?— Разве за делами подобного сорта обязана следить гвардия? — ушел я от прямого ответа на вопрос. — Ловить контрабандистов и торговцев опасным зельем должен Вертрауэн или, например, внутригородская стража. Разве я не прав?Граф Эдмар Крейн, сидевший в ногах моей постели, устроился поудобнее и сокрушенно развел руками.— Гвардия ответственна за любые нарушения порядка, случающиеся во дворце, — сказал он. — Заведение герцога Мораддина, тот самый Пятый департамент, о котором ты упомянул, тоже не всесильно. Хотя я подозреваю, что каждый четвертый лакей в замке наушничает его светлости. Контрабанда? Какая ж это контрабанда, если уважаемый дворянин с ветвистой родословной и древним гербом притащил с собой коробочку лотоса? Вертрауэн не интересуют богатые бездельники, изредка балующиеся запретными плодами. Скорее, ищейки Пятого департамента начали бы разнюхивать, где и как указанный барон — ну, или граф — купил порошок, у кого, за сколько, как груз лотоса попал в Бельверус? Долгое нудное расследование. В результате его светлость Эрде захватит еще одну шайку торговцев стигийской дурью. Освободившееся место немедля займет другая. Гвардия? А что — гвардия? Наше дело — охранять короля, канцлера и монаршее семейство от заговорщиков или просто сумасшедших и выполнять приказы Его величества или прецептора Королевского Кабинета месьора Хостина Клеоса.— Это кто? — я поднял бровь, услышав незнакомое имя.— Хостин Клеос? Светлая Иштар, да ты, Влад, совершенный провинциал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83