Вы меня зацепили случайно, я не был до определенного момента вашей целью, вы над чем-то другим работали… Я прав?
– Возможно.
– Вот видите. Вас слишком поздно начнут искать.
– Портье знает, что я у вас.
– Ну и что? С ним тоже могут случиться разные… неожиданности. У вас ведь наверняка есть при себе оружие? Ну вот, вы зачем-то вступили с ним в схватку и смертельно ранили друг друга, у каждого оружие в руке…
– Позвольте вам напомнить, что мы – в Германии. И до английских берегов чересчур уж далеко.
– Позвольте напомнить и вам, что в двух шагах – русская граница, – безмятежно улыбнулся майор. – Даже если меня и примутся искать, что произойдет все же слишком поздно, то вряд ли поиски развернутся в этом направлении. Инерция мышления, знаете ли. Англичанин обязан бежать в Англию по кратчайшей линии, соединяющей две точки… А в России мне будет гораздо легче – с безупречным паспортом, при наличии английских дипломатов и друзей . Из ваших прибалтийских губерний крайне легко добраться до Скандинавии, в кратчайшие сроки…
– Не спешите, – сказал Бестужев. – Подойдите лучше к окну, я не собираюсь ни препятствовать вам, ни бросаться на вас. Подойдите. Там, на противоположной стороне улицы, стоят два приличных молодых человека… видите? Один в светлом жилете, второй в брюках для велосипедной езды. Ну, видите? Махните им рукой, сделайте какой-нибудь знак – и я заранее предсказываю, что тот, в светлом жилете, в ответ покажет вам большой белый конверт… Ну как, я угадал?
Судя по напряженной спине майора, Бестужев оказался прав. Кинув на него быстрый взгляд, майор вернулся к столу. Револьвер он по-прежнему держал в руке, но дуло было направлено не на собеседника, а в сторону.
– Попробуйте выстрелить в них , – сказал Бестужев. – Отсюда, из окна. А то на улицу выскочите. Они стоят на оживленной, людной улице, где-то поблизости прохаживается постовой полицейский. Как видите, я не столь уж и одинок здесь. Я не буду вам растолковывать, что за бумаги лежат в конверте. Вы, с вашим острым умом, это уже и без меня поняли, хорошо представляете, куда они отправятся с этим конвертом, если я не выйду отсюда невредимым. Вы, кажется, говорили что-то о молодом и глупом щенке? Зря. Вы, в вашей британской самонадеянности, чересчур легкомысленно отнеслись к русской жандармерии. Знаете, я не считаю себя большим знатоком истории, но зря у вас в стране уверены, будто британская секретная служба – старейшая в Европе. Право же, вопрос дискуссионный… Быть может, вы уберете оружие?
Майор, избегая встречаться с ним взглядом, легонько и умело надавил на спусковой крючок, спустил курок, придерживая его большим пальцем. Хрипло сказал, спрятав револьвер:
– Только не считайте себя умнее всех на свете…
– Помилуй боже, я и не собираюсь… – сказал Бестужев. – Я просто считаю себя сейчас тем из игроков, у кого на руках – все козыри. А вас, соответственно, проигравшей стороной. Те люди, на улице, вам недоступны. Им ничего не стоит крикнуть полицейского. Германский Уголовный кодекс восемьсот семьдесят первого года очень строг к тем шалостям, в которых вы играли первую скрипку. Вы очень быстро вернетесь в Австро-Венгрию, но уже в гораздо менее комфортабельном вагоне. А там… Ничего хорошего. Те, кто уже находится под арестом, – их, полагаю, давно отвезли в Вену, – никак не захотят выглядеть в глазах закона главными персонажами. Они из кожи вон вывернутся, доказывая, что главный злодей и злой гений, вдохновитель и организатор как раз вы. Вы их принудили, бедняжек, – угрозами, шантажом, гипнотизмом. Такова уж человеческая природа. В подобных случаях слетают все покровы цивилизации, и люди ведут ту животную, ожесточенную борьбу за существование, о которой так многословно и красочно рассказывал ваш соотечественник господин Дарвин. Наконец, вам и в родной Англии может стать слишком горячо. Вас можно привлечь к суду и там . Я знаю, у вас нет писаных законов, ваши суды судят по прецедентам… Так вот, случались уже прецеденты в прошлое царствование, когда людей привлекали к суду «за подстрекательство к убийству лица, не являющегося подданным Ее Величества». У вас ведь есть оппозиция, способная устроить нешуточную заваруху в газетах и парламенте. Правящая у вас Ганноверская династия в дальнем родстве с австрийскими Габсбургами… грязная получится история. Не исключаю, что пославшие вас могут именно вас и сделать козлом отпущения – вы, видите ли, своевольничали и зашли слишком далеко… А?
– Простите, у вас, случайно, нет садистских наклонностей? У вас даже глаза заблестели, нескрываемое удовольствие в голосе…
– Нет, тут другое, – сказал Бестужев. – Я очень не люблю англичан, вот и все. Вы нам слишком долго и старательно вредили, начиная со времен Петра Первого, когда посылали эскадры в Балтийское море и готовы были начать войну… Я никогда не видел своего деда, потому что он был убит в Крымскую кампанию, под Балаклавой, пулей, выпущенной из английского штуцера английским стрелком…
Майор пошевелился, язвительно бросил:
– Если мне не изменяет память, это была война, война по всем правилам, а не нападение бесчестных грабителей на мирного запоздавшего путника. Могу поклясться, ваш покойный дедушка в момент гибели держал в руках отнюдь не Библию и не детскую свистульку…
– Да, разумеется, – сказал Бестужев. – Он вел в атаку на конногвардейцев Кардигана свой эскадрон… Но ведь это вы к нам тогда заявились, проплыв тысячи миль от своих берегов. Представляю, какой визг подняла бы ваша пресса, высадись наши полки в доброй старой Англии, какими варварами вы нас выставляли бы перед всей Европой… Так вот, и в моего отца, когда он был в Хивинском походе с генералом Троцким, стреляли из английских ружей ханские солдаты, подготовленные вашими инструкторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97