Да, молодым офицерам пришлось нелегко, но они старались.Тенаке мазали подушку козьей кровью, совали скорпионов в сапоги, резали подпруги, а под конец спрятали в его постели гадюку.Он лег в постель и чуть не распростился с жизнью — змея впилась зубами ему в бедро. Схватив со стола кинжал, он убил ее и сделал крестообразный надрез на месте укуса, надеясь, что яд вытечет вместе с кровью. Тенака лежал очень тихо, зная, что иначе яд разойдется по телу. В коридоре послышались шаги — Тенака знал, что это идет к себе Ананаис, сменившийся с караула.Тенака не хотел окликать его, зная, что Ананаис его не любит, — но и умирать тоже не хотел. Он позвал Ананаиса — дверь отворилась, и белокурый великан возник на пороге.— Меня укусила гадюка, — сказал Тенака.Ананаис пригнулся и вошел, отшвырнув сапогом дохлую змею. Потом взглянул на рану:— Как давно?— Пару минут назад. Ананаис кивнул.— Твой надрез недостаточно глубок. — Тенака протянул ему кинжал. — Нет. Если сделать глубже, повредишь мышцу.Нагнувшись, Ананаис прижался ртом к ране и высосал яд. Потом наложил жгут и отправился за лекарем.Несмотря на все принятые меры, молодой надир чуть не умер тогда. Он впал в беспамятство, длившееся четыре дня, — а когда очнулся, рядом сидел Ананаис.— Ну, как ты?— Хорошо.— Что-то непохоже. Однако я рад, что ты остался жив.— Спасибо, что спас меня, — сказал Тенака, когда Ананаис встал, собираясь уйти.— Не за что. Я по-прежнему не хотел бы, чтобы ты женился на моей сестре, — усмехнулся он. — Кстати, вчера уволили со службы трех молодых офицеров — мне думается, теперь ты можешь спать спокойно.— Ну уж нет. Для надира спокойный сон — верный путь к гибели.— Неудивительно, что глаза у вас косые.
Рения помогла старику подняться и закидала снегом маленький костер. Мороз крепчал, на небе собирались снеговые тучи, темные и грозные. Девушку пугало, что старик перестал трястись и тихо стоял у разбитого дерева, глядя себе под ноги.— Пойдем, Олен, — позвала она, обняв его рукой за пояс. — До старых казарм уже недалеко.— Нет! — Он отпрянул. — Они найдут меня там. Я знаю, что найдут.— А здесь ты замерзнешь, — прошипела она. — Пошли.Он подчинился, и она повела его по снегу. Она была высокой и сильной, но ходьба утомила ее, и она тяжело дышала, когда они наконец выбрались из кустов перед плацем «Дракона».— Еще несколько минут, — сказала девушка, — и ты отдохнешь.Старик, казалось, при виде пристанища обрел силу и ковылял куда быстрее. Дважды он чуть не упал, но девушка подхватывала его.Открыв ногой дверь ближайшего здания, она ввела старика внутрь, скинула с себя белый шерстяной бурнус и провела рукой по мокрым от пота, коротко остриженным черным волосам.Здесь, где не было режущего ветра, ее сразу точно опахнуло огнем — тело приспосабливалось к новым условиям. Она расстегнула пояс своей овчинной накидки и отбросила ее за широкие плечи, открыв синий шерстяной камзол и тугие черные штаны. Подбитые овчиной сапоги доходили до бедер. На боку висел тонкий кинжал.Старик, сотрясаемый неудержимой дрожью, прислонился к стене.— Они найдут меня. Найдут! — хныкал он.Рения, не слушая его, двинулась вперед по коридору.В дальнем его конце показался человек — Рения вздрогнула и схватилась за кинжал. Человек был высок, смугл и одет в черное. У пояса висел длинный меч. Он шел медленно, но уверенность его походки пугала Рению. Решительно глядя ему в лицо, она приготовилась к бою.Его глаза, очень красивого лилового цвета, были раскосыми, как у северных кочевников-надиров. Квадратное лицо могло бы показаться привлекательным, если б не угрюмо сжатые губы.Рения хотела сказать ему, чтобы не подходил ближе, иначе она его убьет, — и не смогла. В нем чувствовалась власть, невольно побуждавшая подчиниться.Он прошел мимо нее и склонился над Оленом.— Не трогай его! — вскричала девушка. Тенака обернулся к ней.— В моей комнате горит огонь — это там, направо, — спокойно сказал он. — Я отнесу его туда.Он легко поднял старика, унес к себе и уложил на узкую койку. Потом снял с Олена плащ и сапоги и стал осторожно растирать его посиневшие икры. Девушке Тенака бросил одеяло, велев:— Согрей его у огня.Вскоре старик начал дышать глубоко и ровно.— Он уснул? — спросила Рения. — Да.— Он не умрет?— Кто его знает... — Тенака встал и распрямил спину.— Спасибо, что помог ему.— Спасибо, что меня не убила.— Что ты делаешь здесь?— Сижу у огня и жду, когда утихнет дождь. Есть хочешь?Они сели рядом у очага, и Тенака поделился с ней вяленым мясом и сухарями. Они почти не разговаривали. Тенака не отличался любопытством, а Рения чувствовала, что ему не хочется говорить. Но молчание не вызывало в ней никакой неловкости. Впервые за много недель она испытывала мир и покой, и даже угроза смерти отошла куда-то, словно эту казарму ограждала некая магия — невидимая, но оттого не менее могущественная.Тенака откинулся назад, рассматривая глядящую в огонь девушку — ее овальное лицо с высокими скулами и большими глазами, такими темными, что зрачок сливался с радужкой. Ее внешность создавала впечатление силы и в то же время уязвимости — словно девушку терзал какой-то тайный страх или в ней скрывалась какая-то слабость. В другое время он счел бы ее привлекательной — но теперь не мог найти в себе ни малейшего чувства или желания. «Да во мне и жизни-то нет», — с удивлением понял он.— За нами гонятся, — сказала наконец она.— Я знаю.— Откуда ты можешь знать?Он пожал плечами и подбросил дров в огонь.— Здесь нет никакой дороги, а у вас при себе ни лошадей, ни провизии — однако одежда на вас дорогая, и видно, что ты получила хорошее воспитание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15