— Но как?— Подпустил совсем близко — он уже думал, что победил. А я вспорол ему брюхо своим ножом.— Ты сильно рисковал.— Верно.— И все окончилось благополучно?— Не совсем. Он сорвал с меня лицо.
— А ведь я всерьез намеревался убить тебя, — сказал Ананаис, когда они сидели вместе у огня. — Я верил, что смогу это сделать. Я ненавидел тебя. Видя страдания народа, я каждый раз вспоминал о тебе. Я чувствовал себя обманутым — точно разом рухнуло все, ради чего я жил. А потом, когда тот полулюд меня изувечил, я и вовсе лишился всего — и мужества, и рассудка.Тенака слушал его молча, с тяжелым сердцем. Ананаис в свое время был тщеславен, но умел и посмеяться над собой — это сглаживало его тщеславие. Притом он был красавец, и женщины обожали его. Тенака не прерывал друга — ему казалось, что Ананаис уже давным-давно ни с кем не разговаривал. Речь его текла без перерыва, и снова и снова он вспоминал о ненависти, которую питал к надирскому княжичу.— Я знал, что это безрассудство, но не мог противиться — а когда увидел трупы у казарм и понял, что это твоя работа, ярость ослепила меня. Потом я увидел, как ты сидишь здесь, и тогда... тогда...— Тогда ты решил, что дашь мне убить себя, — мягко подсказал Тенака.— Да. Мне показалось... что так будет лучше.— Я рад, что мы нашли друг друга. Вот бы еще и других отыскать.Настало ясное, свежее утро, и близкая весна коснулась поцелуем леса, согрев сердца путников.Рения смотрела на Тенаку новыми глазами, и дело тут было не только в той любви и понимании, которые он проявлял к своему несчастному другу, но и в тех словах, что он сказал ей перед приходом Ананаиса: «Верь мне».И она верила.Более того. Его слова проникли ей в сердце и облегчили душевную боль.Он разгадал ее тайну — и не покинул ее. Рения не знала, что такое любовь, — в жизни ее любил только Олен, старый книжник. Но с Тенакой все иначе — он вовсе не стар.Совсем не стар!Она не останется без него в Сузе. Она нигде без него не останется. Куда пойдет Тенака-хан, туда пойдет и она. Он еще не знает об этом, но скоро узнает.Днем Тенака выследил молодого оленя и убил его, метнув кинжал с двадцати шагов. Путники наелись досыта и легли спать пораньше — ведь прошлую ночь они почти не спали. На следующее утро на юго-востоке показались шпили Сузы.— Тебе лучше остаться здесь, — сказал Тенаке Ананаис. — Мне думается, твои приметы уже разосланы по всему Дренаю. Какого черта ты отправил это свое письмо? Где это слыхано — оповещать жертву о намерениях убийцы?— То-то и оно, друг мой. Страх будет глодать Цеску, и он не сможет мыслить ясно. И с каждым днем, пока Цеска не получает обо мне никаких известий, его страх растет. А вместе со страхом растет и растерянность императора.— Это ты так думаешь. Как бы там ни было, Рению в город провожу я.— Хорошо. Я подожду тебя здесь.— А мнения самой Рении никто так и не спросит? — вкрадчиво осведомилась девушка.— Не вижу, почему ты можешь быть против, — невозмутимо ответил Тенака.— Ну а я против! — вспылила она. — Я не твоя собственность и иду, куда сама захочу. — Она уселась на поваленном дереве и, скрестив руки на груди, устремила взгляд в гущу леса.— Я думал, ты хочешь в Сузу.— Не хочу. Это Олен хотел, а не я.— Куда же, в таком случае?— Пока не знаю. Придет время — скажу.Тенака покачал головой и развел руками. Ананаис пожал плечами:— Так или иначе, я все равно схожу в город. Нам нужна пища, да и обстановку поразведать не мешает.— Смотри, поосторожнее там.— Не беспокойся, я не стану лезть на глаза. Найду сборище высоких детин в черных масках и буду держаться при них.— Ты ведь понимаешь, о чем я.— Конечно. Не беспокойся! Я не собираюсь ради разведочной вылазки рисковать половиной нашей армии.Тенака проводил его взглядом и, смахнув снег со ствола, сел рядом с девушкой.— Почему ты не пошла с ним ?— А тебе хотелось бы? — спросила она, заглянув в его лиловые глаза.— Мне? О чем это ты?Она прижалась к нему. Он уловил мускусный запах ее кожи и снова заметил, как стройна ее шея и как красивы темные глаза.— Я хочу остаться с тобой, — прошептала она.Он закрыл глаза, спасаясь от ее красоты, — но от ее запаха он отгородиться не мог.— Это безумие, — проговорил он, поднявшись на ноги.— Почему?— Да потому, что я долго не проживу. Разве ты не понимаешь? Убийство Цески — дело нешуточное. Один шанс из тысячи, что я после этого останусь жив.— То, что ты задумал, — глупая игра. Только мужчины на такое способны. Зачем тебе убивать Цеску и брать на себя бремя дренаев?— Все так — но у меня с ним свои счеты. Я доведу дело до конца, и Ананаис тоже.— Тогда и я с вами. У меня не меньше причин ненавидеть Цеску, чем у вас обоих. Он затравил Олена.— Но ты женщина, — беспомощно сказал Тенака. Она рассмеялась веселым переливчатым смехом.— Ох, Тенака, как же я ждала, когда ты наконец скажешь глупость. Ты у нас такой умный и всегда прав. Женщина, скажите на милость! Ну да, я женщина. Но не только. Если б я захотела, то сама убила бы тех четырех солдат. Я не слабее тебя, а то и сильнее, и двигаюсь так же быстро. Ты же знаешь — я полулюдица! Олен увидел меня в Дренане — я была горбуньей и хромоножкой. Он сжалился надо мной, отвез меня в Гравен и использовал тамошние машины по их истинному назначению. Он исцелил меня, соединив с одним из ручных зверей Цески, — знаешь, с кем?— Нет, — шепотом ответил Тенака.Она взвилась со ствола, вскинула руки, и Тенака повалился в снег, не в силах дохнуть. Она пригвоздила его к земле, и он, как ни старался, не мог шевельнуться. Крепко держа его за руки, она навалилась на него всей тяжестью, почти касаясь лицом его лица.— С пантерой, вот с кем.— Я бы и так тебе поверил — не обязательно было показывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15