Празднование очередного юбилея тайной полиции совпало с окончанием пятилетки по уничтожению классов в стране. Пятилетка была перевыполнена, враждебные классы уничтожены, но Сталин заявил, что классовая борьба еще больше обостряется.
Двойники Морозова взрослели. Часть из них теперь работала в НКВД, реализуя на практике политвоспитание, полученное в школе и пионерской организации. Другие служили добровольцами.
Многочисленные Павлики не просто проявляли личный энтузиазм, как соообщали газеты. Их деятельность становилась обязательной частью строительства нового общества. От доверчивых и неопытных подростков руководители страны требовали новых подвигов и новых жертв. Член Политбюро Лазарь Каганович, обращаясь к пионерам, говорил: "Каждый из вас должен себя спросить: готов ли я на жертвы, на страдания и лишения за дело пролетарской борьбы, за дело коммунизма?". По мысли Кагановича, жертвой достоин стать не каждый, и в пионеры следует принимать тех, кто сперва докажет, что достоин. Донос был вернейшим путем этого доказательства.
Но произошло непредсказуемое: убийство вызвало не столько ненависть к врагам партии, сколько к самой партии. Волна насилия, идущая сверху, столкнулась с ответной волной. Не видя защиты от произвола государства, народ творил самосуд. Чем сильнее нагнеталось давление сверху, тем ожесточеннее и отчаяннее был протест. Жертвами этой борьбы оказались ни в чем не виноватые дети, которых система растлевала в угоду интересам лиц, стоявших у власти.
В 1935 году в речи на совещании писателей, композиторов и кинорежиссеров Максим Горький заявил: "Пионеров перебито уже много". Журналист Соломеин в воспоминаниях рассказывал: "Только мне привелось участвовать в расследовании примерно десяти убийств пионеров кулачьем. Только мне. А всего по Уралу, по стране - сколько их было, подобных жертв! Не счесть".
Пресса представляла дело таким образом, будто детей убивали за то, что они пионеры. Убивая Павлика Морозова, писала газета "Тавдинский рабочий", кулаки знали, что они "наносят глубокую рану детскому коммунистическому движению". Смерть двух девочек-доносчиц Насти Разинкиной и Поли Скалкиной "Пионерская правда" комментировала так: "Выстрел в Настю и Полю есть выстрел в пионерскую организацию". Но кто в действительности и почему убивал пионеров, отнюдь не всегда было ясно. Газета "Правда" откровенно призывала к самосуду: "Дело каждого честного колхозника помочь партии и советской власти казнить мерзавца, который посмеет тронуть ребенка, исполняющего долг перед своим колхозом, а следовательно, и перед всей страной". Колхозники, однако, понимали честность по-своему, и властям приходилось пожинать плоды развязанного ими террора. В то время как власти окружали убитых доносчиков ореолом славы, народ мстил властям, множа число жертв и таким образом поставляя новых героев, используемых пропагандой.
"Пионерская правда" опубликовала беседу с государственным обвинителем А.Виноградовым "Зорче охранять молодых бойцов!". В интервью обвинитель признал, что проблема стала серьезной, и обещал провести необходимые мероприятия по охране юных осведомителей. Лицемерие этих заявлений особенно видно теперь, когда мы знаем, с каким рвением использовала пропагандистская машина убийства детей. Расправы, однако, судя по прессе, росли. В 1932 году (после убийства Павлика и Феди Морозовых) было три убийства доносивших детей. В 1933 году мы насчитали шесть убитых доносчиков, в 1934-м - шесть, в 1935-м - десять.
Власти действовали грубо и разжигали низменные инстинкты толпы. Но кто убивал и почему - для разжигания борьбы или из мести, - в большинстве случаев остается неизвестным. Всего за годы сталинского террора мы насчитали 57 убийств детей-доносчиков. Всем им присвоены почетные звания пионеров-героев. О них пишут книги, их именами названы улицы и Дворцы пионеров.
Витя Гурин доносил на верующих, Василиса Килина - на лучше живущих соседей, Мотя Тараданова - на ссыльных, Женя Рыбин - на беспризорных детей, Кычан Джакыпов - на священника. Коля Яковлев выследил крестьянина, спрятавшего зерно. Миша Дьяков письменно сообщал имена тех колхозников, которые утром не вышли на работу. Женя Сосновский выследил пастуха, который завел коров в болото и утопил. Нюра Соколова разоблачила крестьян, которые пытались вызвать крушение поезда. Павлик Манин указывал на тех, кто дома молится. Федя и Оля Мальцевы сообщили, что их отец критиковал советскую власть. Гена Щукин обнаружил троцкистов, которые задумали сорвать работу золотодобывающего рудника. Коля Рябов сигнализировал, что его брат отвинтил гайку от колхозной сеялки. Все эти и многие другие дети, согласно публикациям, были зарезаны ножом или серпом, задушены проводом, убиты из ружья, пистолета или торопом врагами советской власти. Что произошло с каждым из них в действительности, сказать не можем, ибо каждый случай потребовал бы расследования, подобного проделанному с Павликом Морозовым.
В 1938 году, однако, сообщения о новых героях-доносчиках из печати исчезли. Видимо, был дан приказ прекратить организацию подобных акций.
Судьбы юных соглядатаев, оставшихся в живых, представляют собой отдельную тему для размышлений. В поселок Анадырь Чукотского округа к чукчам приехали проводить раскулачивание и создавать колхоз двое большевиков-уполномоченных. Их убили. Через день появился милиционер. Убийц выдал мальчик Ятыргин, сын Вуны, прибавив, что они убежали на Аляску. Часть чукчей-оленеводов решила уходить с оленями туда же. Услышав об этом, Ятыргин украл у соседа собак и сани, чтобы донести об этом тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65