Юные Падальщики уносятся вдаль и исчезают в маленьких песчаных вихрях под красным небом, расцвеченным метеорами и северным сиянием.– Йиппиайи! Йппииайоу! Призраки-всадники на небесах.В пустынных землях прохлада каменных уборных / Увиты розами сортиры в сонный полдень летний / Мертвые листья в писсуаре / J’aime ces types vicieux qui se montrent la bite [ Мне нравятся эти порочные типы, которые выставляют напоказ свои штучки.

] / Найди себя во флоте / Ладно, бездельники, кыш на палубу / Голые мальчики болтаются повсюду в воздухе, брыкая ногами и дергаясь в воздухе в такт со сменой цветов ан их коже / Один извергает семя цвета густой сепии с запахом флотской прачечной и черной рвоты на выцветшей фиолетовой фотографии и он поражает нежным розовым цветом ракушек с гиацинтовым запахом юных эрекций 1910 молодой моряк во время эпидемии желтой лихорадки в Панаме нанялся работать в больнице он знал что рано или поздно подхватит заразу и когда началась чесотка и на лобке и на анусе появилась красная сыпь он копается в своих штанах принюхивается к запаху рвоты и дрожи лихорадки в желтой оливковой зелени темного красного дерева и черных спазмах смерти. Вспыхивают и сверкают на небе радуги в поблекших календарях… заходим на неоновую посадку в портлендский клуб «Радуга».Когда Уилсон, глава портлендской службы безопасности, пришел в свой кабинет, помощник вручил ему бумагу:– «Билли Селест», Военный Флот США, из 1980 года, совершил посадку и просит разрешения сойти на берег.Уилсон посмотрел на ассистента и поднял бровь.– Лихорадка?– Еще какая. Даже у тараканов.Уилсон вытянул бланк «Карантин и Репатриация».– Это же корабль Норденхольца, так?– Точно.– Жалкий старикашка. Однажды он точно почувствует мой ботинок на своей тощей заднице. – Он подписал форму и швырнул ее в лоток «Исходящие». Книга третья Раздевалка Канун Рождества, и Тоби один в раздевалке. Старое здание МХС [ Молодежный Христианский Союз (прим. переводчика).

] кто-то купил, и ребят в нем осталось совсем мало. Все они перебрались в раздевалку, потому, что там теплее и душевые рядом.Сейчас все остальные мальчики разъехались кто куда праздновать Рождество, и Тоби знает, что большинство уже не вернется назад, потому что здание надо освободить к 18 января 1924 года. Тоби читает «Машину Времени» Г. Уэллса.В последний раз я осмотрел все, испробовал винты и, снова смазав кварцевую ось, сел в седло. Думаю, что самоубийца, который подносит револьвер к виску, испытывает такое же странное чувство, какое охватило меня, когда…Мне показалось, что я покачнулся, испытав, будто в кошмаре, ощущение падения…Боюсь, что не сумею передать вам своеобразных ощущений путешествия по Времени. Чтобы понять меня, их надо испытать самому. Они очень неприятны. Как будто мчишься куда-то, беспомощный, с головокружительной быстротой. Предчувствие ужасного, неизбежного падения не покидает тебя. Пока я мчался таким образом, ночи сменялись днями, подобно взмахам крыльев…Мгновенная смена темноты и света была нестерпима для глаз… Небо окрасилось в ту удивительную синеву, приобрело тот чудесный оттенок, который появляется в ранние сумерки; метавшееся солнце превратилось в огненную полосу, дугой сверкавшую от востока до запада, а луна – в такую же полосу слабо струившегося света… Каждую минуту снег покрывал землю и сменялся яркой весенней зеленью… [ Цитата из романа «Машина времени» дается в переводе К. Морозова (прим. переводчика).

]На газовой плите медленно тушится мясо, и Тоби время от времени помешивает его, слушая, как куранты на резиденции Армии Спасения вызванивают «Тихую ночь». Он вспоминает прошлые рождественские праздники, запах елки, сливового пудинга и маслянистый запах своей паровой машины.Он вырос в трехэтажном кирпичном доме в тихом маленьком городке на Среднем Западе. Его родители умерли во время эпидемии гриппа 1918 года, когда ему было шесть лет. Заботу о нем приняла на себя нескончаемая череда дядьев и приемных родителей.Тоби ни у кого не оставался надолго, хотя он был красивым ребенком с соломенными волосами и глазами огромными голубыми, как бездонные озера. Но почему-то в его присутствии людям всегда было не по себе. В нем было что-то сродни спокойствию сонного зверя. Он заговаривал, только когда отвечал на вопросы или о чем-то просил. В его молчании как будто таилась угроза или неодобрение, а этого люди не любят.И было еще кое-что: от Тоби пахло. Странный сернисто-животный запах пропитывал его комнату и исходил от его одежды. Его мать и отец пахли так же, а они держали много животных: кошек, енотов, хорьков и скунсов. «Маленький народец», – называла их мать. Тоби повсюду таскал с собой какую-нибудь зверюшку из маленького народца, а его дядя Джон, преуспевающий управленец, озабоченный своей карьерой, предпочитал больших людей.– Джон, нам надо избавиться от него. От этого мальчика пахнет, как от хорька, – говорила тетя.– Марта, ну, может, у него проблемы с желёзками, – дядя покраснел, понимая, что слово желёзки – не очень приличное. Наверное, лучше было бы сказать метаболизм…– Да ничего подобного. У него что-то в комнате. Что он носит с собой постоянно. Какое-то животное.– Ну, Марта…– Говорю тебе, Джон, будет от него несчастье… Ты заметил, как он смотрел на мистера Нортона? Словно ужасный маленький гном…Мистер Нортон был начальником Джона. И действительно было заметно, что под молчаливым оценивающим взглядом Тоби он себя чувствует неуютно.Теперь, вспоминая о прошлом, Тоби почти воочию видит, как искрятся игрушки на елке. Отец показывает ему Бетельгейзе, далеко-далеко в ночном небе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92