Это, конечно же, ерунда по сравнению с Хиросимой, Вьетнамом, массовыми отравлениями, засухами, голодом… Вам следует шире смотреть на вещи.– Во всем этом виден какой-то тайный замысел. Это может принять характер эпидемии.– Да… ацтеки совсем отбились от рук. Но вы апеллируете к своей теории вирусов. Назовем ли мы это «Вирус Б-23»? «Висельная Лихорадка»? А вы отвлекитесь от двух случаев, которые могут не быть связаны друг с другом. Питер Уинклер мог умереть и от чего-то совсем другого. Я знаю, вы не допускаете такой возможности, но предположим, что такая эпидемия и в самом деле может случиться? – Он сделал паузу. – Сколько лет было Уинклеру?– Слегка за пятьдесят.– Итак. Джерри был вирусоносителем. Но умер он не от вируса. Уинклер, который был на тридцать лет старше, умер в несколько дней. Что ж… есть люди, которые думают, что выборочный мор есть наиболее гуманное решение проблемы перенаселения и сопутствующей безвыходной ситуации с загрязнением окружающей среды, истощением кислорода и природных ресурсов. Чума, которая убивает старых и щадит молодых, минус разумный процент… у любого может возникнуть искушение позволить эпидемии идти своим чередом, даже если он в силах ее остановить.– Полковник, у меня есть подозрение, что по сравнению с тем, что мы, скорее всего, обнаружим в южноамериканских лабораториях, история Адама Норта будет выглядеть как готический роман для старух и детей.– Именно к этому я и веду, мистер Снайд. Существует риск, на который не стоит идти. Существуют вещи, которых лучше не видеть и не знать.– Но со временем все равно кто-то увидит их и узнает. Иначе они погубят нас.– Необязательно это будете вы. Подумайте о собственной жизни и о жизни вашего ассистента. Может быть, это не так уж вас и касается.– В ваших словах есть доля истины.– Что есть, то есть, – поддакнул Джим.– Мистер Снайд, вы считаете Хиросиму преступлением?– Да.– У вас когда-нибудь возникало искушение найти тех, кто отдал приказ?– Нет. Это меня не касается.– Из тех же соображений можно исходить и здесь. Но кое-что вы все же можете сделать: найти голову и изгнать из нее злых духов. Я уже сделал то же самое с телом. Мистер Грин согласился на погребение здесь, на американском кладбище.Он прошел через комнату к запертому шкафу и вернулся с амулетом: рунические буквы на чем-то вроде пергамента, лежащего в железной шкатулке.– Это не пергамент – это человеческая кожа… – объяснил он. – Ритуал весьма прост: голова устанавливается в магическом круге, на котором вы отметили кардинальные точки. Вы повторяете трижды: «Назад в воду. Назад в огонь. Назад в воздух. Назад в землю». Затем касаетесь амулетом темени, лба и, в данном случае, точки за правым ухом – он был левша.Раздался стук в дверь, и усатая женщина-гречанка средних лет вкатила обед, состоявший из красной кефали и греческого салата. После обеда и бренди мы встали, чтобы попрощаться.– Я сказал, что, возможно, это не так уж вас и касается. С другой стороны, может быть, это касается именно вас. Если это случится, вы об этом узнаете, и вам понадобится помощь. Я могу дать вам один полезный адрес в Мехико… дом 18 по Каллехон де Эсперанса.– Понятно, – сказал Джим.– Мой шофер отвезет вас обратно в «Хилтон».– Тяпнем на сон грядущий?– Нет, – сказал Джим. – У меня голова болит. Я пошел в номер.– А я пойду проинспектирую бар. До скорого.Я заприметил одного знакомого из американского посольства. Возможно, ЦРУ. Я так и чувствовал, что он хочет со мной поговорить.Когда я вошел, он поднял глаза, кивнул и пригласил к себе за столик. Молодой, тощий, с рыжеватыми волосами, очки… рафинированный и весьма академичный на вид. Он подал знак официанту, и я заказал себе пиво.После того, как официант принес пиво и ушел обратно за стойку, человек наклонился вперед и заговорил тихим отчетливым голосом.– Ужасная история с этим мальчиком Грином.Он старался выглядеть озабоченным и сочувственным, но взгляд его был холодным и испытующим. Мне следовало быть очень осторожным, чтобы не выболтать ему что-нибудь, чего он еще не знал.– Да, в самом деле.– Я так понял, что это было, э-э, ну-у-у, убийство на сексуальной почве.Он старался выглядеть смущенным и при этом слегка игривым, но выглядел примерно так же смущенно и игриво, как голодная акула. Холодный и подозрительный, как графиня де Гульпа. Я вспомнил, что он богат.– Что-то вроде этого.– Наверное, страшный удар был для семьи. Вы не рассказали им правду?Осторожнее, Клем…..– Я не уверен, что сам ее знаю. То, что я рассказал им, разумеется, навсегда останется между нами…– Конечно, конечно. Профессиональная этика.Без единого намека на иронию он умудрился продемонстрировать бесконечное холодное презрение ко мне и к моей профессии. Я просто кивнул. Он продолжал.– Странный парень этот Димитри.– Он, кажется, очень продуктивен.– Очень. Это не всегда выгодно – быть слишком продуктивным.– Китайцы говорят, что время от времени следует делать ошибки.– Вы знали, что Димитри ушел в отставку?– Он мне об этом не говорил…– Он стал жертвой профессиональной зависти. Карьеристов возмущают те, у кого независимые взгляды и кто по-настоящему не нуждается в карьере. Я-то уж знаю.Он уныло улыбнулся, стараясь выглядеть мальчишески.– Что ж, возможно, вам удастся избежать ошибки сверхпродуктивности.Он пропустил эту колкость мимо ушей.– Я полагаю, эти хиппи подвержены всевозможным экзотическим и заумным сексуальным культам…– Я нахожу их половую жизнь в целом весьма нудной и ординарной…– Вы, наверное, читали «Грядущий шок», нет?– Пролистал.– Этой книге стоит уделить пристальное внимание.– Я нашел «Биологическую межвременную бомбу» более интересной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92