Он пролежал так, недвижим, четыре дня и четыре ночи.Иногда он впадал в забытье и просыпался, визжа от кошмаров. В кошмарах на него часто нападали многоножки и скорпионы странных форм и размеров, которые двигались с огромной скоростью и внезапно бросались на него. Другой частый кошмар происходил на базаре в каком-то ближневосточном городе. Вначале место казалось ему незнакомым, но с каждым шагом становилось все более и более узнаваемым, словно вставали на свои места все части какой-то отвратительной мозаики: пустые прилавки, запах голода и смерти, зеленое зарево и странное дымное солнце, адская ненависть, горящая в глазах, что поворачивались ему вслед, когда он проходил мимо. Вот все они указывают на него, выкрикивая одно слово, которого он не может понять.На восьмой день он снова научился ходить. Его все еще мучили колики и понос, но судороги в ногах почти прошли. На десятый день он почувствовал себя определенно лучше и увереннее, даже смог съесть рыбу. На четырнадцатый день они вышли на песчаный берег чистой реки. Это был не тот приток, который они искали, но, конечно, к нему можно было выйти по берегу. У Али сохранился кусок карболового мыла в жестяной коробке, и, скинув свою драную одежду, они бросились в прохладную воду. Фарнсворт смывал с себя грязь, пот и запах болезни. Али мылил ему спину, и Фарнсворт ощутил внезапный прилив крови к промежности. Пытаясь скрыть эрекцию, он бросился на берег спиной к Али, который последовал за ним, смеясь и плеща водой, чтобы смыть мыло.Фарнсворт лег ничком на свои брюки и рубашку и провалился в бессловесный вакуум, чувствуя на спине солнце и легкую боль заживающего шрама. Он видел, что Али сидит над ним голый, руки Али массируют его спину, продвигаются вниз к ягодицам. Что-то поднималось к поверхности тела Фарнсворта из отдаленных глубин памяти, и он увидел, словно на экране, странный случай из своей юности. Дело было в Британском Музее, шел пятнадцатый год его жизни, он стоял перед стеклянным ящиком. Один во всем зале. В ящике лежало тело сидящего человека высотой около двух футов. Человек был голый, правое колено согнуто, тело приподнято на в несколько дюймов от земли, пенис не скрыт. Руки вытянуты вперед ладонями книзу, а лицо – как у рептилии или у зверя, что-то среднее между аллигатором и ягуаром.Мальчик смотрел на бедра, на ягодицы, на гениталии, тяжело дыша сквозь зубы. Его охватывала похоть, у него набухал член, ширинка его брюк оттопыривалась. Он протискивался внутрь сидящей фигуры, мечтательное напряжение в паху возрастало, давило и росло, странный запах, не похожий ни на что из того, что ему до тех пор приходилось нюхать, но сам по себе знакомый, голый человек лежит у широкой светлой реки – изогнутая фигура. Серебряные блики вскипели перед его глазами, и он кончил.Рука Али раздвинула ягодицы Фарнсворта, Али плюнул на устье его прямой кишки – его тело раскрылось, и фигура вошла в него стремительно, но бесшумно, согнув правое колено, выдвинув челюсть вперед, так что она превратилась в звериное рыло, голова расплющилась, мозг источал запах… хриплый, свистящий звук сорвался из его губ, и свет лопнул в его глазах, а тело его забурлило и исторгло из себя кипящие струи.
Сцена представляет собой джунгли. Из динамиков квакают лягушки и поют птицы. Фарнсворт в юности лежит ничком на песке. Али ебет его, а Фарнсворт корчится, медленно барахтается, обнажая зубы в развратной улыбке. На несколько секунд гаснет свет. Когда свет зажигается снова, Фарнсворт одет в костюм аллигатора с вырезом на жопе, Али продолжает ебать его. Али и Фарнсворт скачут прочь со сцены, Фарнсворт показывает зрительному залу перепончатый средний палец, а оркестр морской пехоты играет «Семпер Фи». Занавес. Мы видим Тибет в бинокль народа Отряд разведчиков остановился в нескольких сотнях ярдов от деревни на берегу горного потока. Йенг Ли принялся изучать деревню в свой полевой бинокль, а его люди присели и закурили сигареты. Деревня была построена на склоне горы. Поток бежал через нее, и вода отводилась в водоемы на нескольких возделываемых террасах, которые вели к монастырю. Никаких признаков жизни не было ни на крутой спиральной улице, ни у водоемов. Долину покрывали большие камни, которые при необходимости могли служить прикрытием, но Йенг Ли не ждал вооруженного сопротивления. Опустив бинокль, он подал своим людям знак следовать за ним.Они под прикрытием перешли каменный мост группами по двое под прикрытием стрелков. Если защитники деревни собирались открывать огонь, то сейчас для этого было самое время и место. За мостом улица петляла вверх по склону. По обе ее стороны стояли каменные лачуги, многие из них превратились в руины и были явно покинуты. По мере того, как они двигались по каменной улице, держась обочин и укрываясь за разрушенными лачугами, Йенга Ли все больше и больше беспокоил непонятный отвратительный запах. Он знаком приказал патрулю остановиться и стал принюхиваться.В отличие от своих коллег из западных стран, Йенг Ли получил свое место в результате тщательного отбора благодаря высокому уровню интуитивной самоадаптации и был впоследствии обучен изобретать и открывать, казалось бы, фантастические возможности в любой ситуации, отдавая в то же время должное прозаическим и практическим сторонам вопроса. Он развил в себе отношение к вещам одновременно пытливое и бесстрастное, живое и безразличное. Он не знал, когда началась его подготовка, поскольку в Академии 23 она проводилась в контексте повседневности. Он ни разу не видел своих учителей: их инструкции передавались ему посредством серий реальных жизненных ситуаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92