Напитки смешивают, а затем охлаждают в морозильнике. Если кто-нибудь рискнет попросить подать этот коктейль на кубиках льда, его тут же вышвырнут из заведения на мощеную улочку, ведущую к дверям.
Входит Доктор и усаживается напротив меня. Седой старичок приятной наружности, лживый как Желторотый Вайль. Два мартини материализуются на столе.
– Извини, что заставил тебя ждать, Билл.
Он поднимает бокал. Мы пьем. Он улыбается улыбкой знатока.
– Похоже, ситуация вышла из-под контроля.
– Из-под чьего?
– Из-под моего, разумеется.
Он заглядывает в пустой бокал, покручивая его в пальцах.
– Прямо-таки не знаю, что мне делать с тобой, Билл. Честное слово, не знаю.
– Когда не знаешь, что делать, не делай ничего.
– Отнюдь… когда не знаешь, что делать, делай что-нибудь. Это, возможно, будет твой последний поступок перед тем, как паралич сомнения охватит тебя В терминальной стадии этого заболевания больных приходится насильно кормить, потому что они не могут решить – есть им или не есть.
Старый плут наклоняется, смеется и хлопает меня по плечу.
Отменный стейк из оленины с диким рисом появляется передо мной на блюде, старик улыбается краешком рта, покачивает головой и смотрит на стол. Мне это все не нравится. Как-то это все выглядит гадко, банально и фальшиво… крайне фальшиво.
– Так вот, Билл, ты и сам прекрасно понимаешь, что вышел за рамки и причинил куче уважаемых людей море хлопот. Возьми хотя бы старую Графиню X. – мигрень, или мсье Y. – язва разыгралась. Теперь тебе стоит прислушаться к голосу разума.
– Я слушаю. Где голос разума?
– Ты меня не понял. Мы не собираемся говорить тебе, что ты должен сделать. Это глупо.
– Зависит от того, с какой стороны на это посмотреть.
– С нашей, Билл, с нашей.
– Ну что ж, вы тогда с нее и смотрите.
Доктор откидывается на спинку стула, разводя руками в деланном испуге.
– Не разочаровывай меня, Билл! Мы всегда относились к тебе снисходительно… подумаешь, старый комедиант.
– Все сказано этими словами, добрый сэр!
– Можешь считать как тебе угодно, Билл.
Доктор расхаживает по патио запущенной виллы двадцатых годов, построенной в испанском стиле. Где-то во Флориде или Южной Калифорнии, вероятно. Ночь благоухает ароматом цветущих кактусов, звезды на небе – словно увядшие гардении.
– Я хочу предложить тебе сделку.
– В обмен на что?
– Выслушай сначала, что мы предлагаем: милое безопасное местечко, стрельбище, плавательный бассейн и все, что ты хочешь, Билл. Мы – люди великодушные. Ты, похоже, слегка переутомился. У нас есть специальные сыворотки, которые поправят твое здоровье.

Зачем нужна жизнь, если у нее нет больше цели? Ютясь в неладно скроенном теле, купленном по дешевке на толкучем рынке, он, если такая вещь, как «он», вообще существует, не более чем контейнер для ребенка, сформировавшегося из его тела и разума. Каждый обученный им ассассин становится его ребенком. Он сам превращается в своих собственных агентов и связных.
Голос Старца – тонкий, сухой, шелестящий, словно змея, меняющая кожу.
– Настоящая битва еще впереди. Мы здесь просто репетируем, не больше. Вы узнали теперь, что такое полная сосредоточенность убийцы, осознающего, что именно и по какой причине он убивает.
Безрассудные дни преследования и бегства, точно рассчитанной по времени засады, быстрый удар ножом в переулке, чувство, возникающее после убийства, сладкое и чистое, словно рождение заново, постоянная настороженность, сокрушающая усталость, новое убежище каждую ночь, документы на новое имя – то купец, то святой человек, то нищий, то врач, то лицо без определенных занятий, странник по опасным дорогам шатких союзов, неполного доверия, вероломной верности. (Он знает, что этот человек предаст его. Не следует возмущаться по этому поводу.) Безопасные пристанища, которые вовсе не безопасны. (Он знает, что сегодня вечером он не сможет туда вернуться. Там его поджидает западня.) Он в безопасности только здесь, в Аламуте. Никто не тронет его и пальцем. Но нет ничего опаснее, чем полная безопасность.

10
ДОЛИНА

Не существует дороги ни в Долину, ни из Долины, поскольку та со всех сторон окружена отвесными скалами с нависающими козырьками. Так каким же образом в Долине все-таки появилось население? Никто не помнит, но Долина населена уже многие годы. В Долине родилось, выросло и умерло уже несколько поколений, правда, ни одно из них не было многочисленным. Пищи не хватает. Через всю Долину протекает ручей; люди построили запруду и начали разводить в водоеме рыбу. Также вдоль ручья протянулись кукурузные поля. Иногда удается подстрелить птицу, ящерицу или змею. Большинство детей приходится убивать при рождении. Продолжать род суждено немногим.
Возможно, утверждают некоторые, их заметят сверху и сбросят веревки. Рассказывают легенду, будто один человек сделал летательный аппарат из шкурок ящериц, змей и рыб, сшитых вместе и натянутых на раму из легкой древесины. Строил он его целую жизнь и закончил свою машину только к семидесяти. Она походила на гигантскую стрекозу с крыльями шестидесяти футов в размахе.
Потоки теплого воздуха, которые поднимаются из Долины в жаркую погоду, вычислил он, смогут удерживать его летательный аппарате воздухе. Он сможет поднять только одного человека, да и то пассажир должен быть очень маленького веса. Решили отправить тринадцатилетнего мальчика. Строитель к тому времени стал довольно грузным стариком, поскольку его хорошо кормили, чтобы он мог строить аппарат, который вызволит людей Долины из плена. Воздухоплавательное устройство назвали «Esperanza» «Надежда» (исп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98