Заглянув в яму, которая была глубиной футов в шесть, я увидел на ее дне собаку, которая корчилась, пронзенная бамбуковыми кольями. Судя по всему, это была ловушка, оставшаяся здесь со времен восстания.
– Dios, – беззлобно выругался Хосе. – Pobrecito Бедняжка (исп.).

. Лучше будет, если вы ее пристрелите, senor.
Я поднял свой 410-й калибр и прикончил собаку выстрелом в голову, затем перезарядил пистолет, и мы продолжили путь.
Проводника, судя по всему, смерть собаки оставила совершенно безучастным. Он открыл рот, положил туда палец и сделал вид, что жует его.
– Ее жрать слишком много… жизнь здесь тяжелый.

К полудню мы достигли поляны, на которой стояла хижина на сваях.
– Aqui, senores Это здесь, сеньоры! (Исп.) И он махнул рукой куда-то в сторону.

.
Какой-то человек медленно спустился к нам навстречу с помоста. Редко когда в жизни мне доводилось испытывать к кому-либо такую неприязнь с первого взгляда. Человек был довольно высокий, худой, с длинными редкими светло-рыжими волосами и засаленными свалявшимися усами. Он скорчил гримасу, которую, судя по всему, следовало считать улыбкой, показав ряд гнилых зубов и обдав меня потоком столь тлетворного дыхания, что я невольно отшатнулся. Я не мог заставить себя пожать ему руку, но, судя по всему, он от меня этого и не ожидал. Он просто стоял у меня на пути, закрывая дорогу к своему дому.
Глаза его были мутно-серого цвета, словно их покрывали катаракты, и беспокойно метались в глазницах, стараясь избежать встречи с нашими взглядами, в то время как их владелец постоянно совершал какие-то неприятные и суетливые движения, словно его руки и ноги шевелились независимо от его собственной воли. Я представил по одному всех моих спутников, и каждый раз он только кивал в ответ, не произнеся ни слова.
– Мы из Музея Пибоди, прибыли сюда для изучения и отлова местных сколопендр.
При слове «сколопендры» человек вздрогнул, и кончики его усов зашевелились.
– Нам сказали, что вы можете нам помочь.
– Я ничего не знаю, – грубо отрезал усатый. – Я изучаю бабочек. По-моему, сколопендры водятся совсем в другой части острова… на западе.
– Ах, вот как! В таком случае не посмеем более отнимать ваше время, – сказал я, одновременно живо представляя себе при этом, как выглядело бы его лицо, если всадить в него заряд картечи шестого номера. У меня почему-то было ощущение, что вместо крови в этом случае из его головы хлынет поток отвратительной белой жидкости.
Мы повернулись и пошли прочь от хижины.
– Muymalo recibido Очень дурной прием (исп.).

, – прокомментировал произошедшее Хосе.

Остров Эсмеральдас надолго запал в голову Холлу. Несколько ночей он не мог покинуть его, пока как-то утром не проснулся, увидев сон о Пространстве Мертвых Дорог:
Мы плывем по широкой реке, и с каждым днем она становится все шире и шире, берега превращаются в далекую зеленую полоску или вообще исчезают в утреннем тумане. Наша лодка – это аутригер с двумя закрытыми сверху крышками долблеными каноэ, которые используются в качестве поплавков с бамбуковым настилом между ними.
Две мачты, на которых мы поднимаем на заре паруса, чтобы поймать утренний бриз, днем служат также креплениями для навеса, защищающего нас от солнца и дождя. А по ночам мы привязываем края навеса к палубе.
Проводник отыскивает быстрое течение ближе к середине реки, а затем возвращается обратно к берегу при помощи возвратных течений, точно так же, как водители съезжают с автострады на боковое ответвление. Время от времени мы проплываем мимо ферм: недостроенные дома, уже пришедшие в упадок, маленькие поля, расчищенные под бананы и юкку – корнеплод, который неизменно присутствует в жестяной обеденной миске любого жителя Амазонии.
Постепенно проток сужается, и мы набираем скорость. Проводник теперь все время настороже, он переходит из одного течения в другое, словно серфингист, а деревья и песчаные берега проносятся мимо.
– Приближаемся к проходу!
Беззвучный поток воды проносит нас через узкий пролив. Неферти видит под водой траву, очевидно, сушу здесь затопило совсем недавно. Впереди – неприступная зеленая стена растительности, но они проносятся через узкую протоку и оказываются на глади большого озера. Какое-то время их все еще несет быстрым течением, и вскоре они теряют землю из вида.
Внезапно течение исчезает, и они начинают медленно дрейфовать в безбрежном спокойствии, пока окончательно не останавливаются.
«Корабль наш спит, как в нарисованной воде, рисованный стоит» С. Т. Кольридж «Поэма о Старом Моряке» (пер. Н. Гумилева).

.
Вода чистая и прозрачная – такая же, как воздух над ней. Они могу рассмотреть верхушки огромных валунов, лежащих на глубине в сотню футов, которые постепенно уходят в чернильную темноту, раскинувшуюся под ними, словно бархатное покрывало, чуть-чуть колышущееся, когда что-то шевелится в пучине под ним. В прозрачной воде возле поверхности не видно ни одной рыбы, их присутствие выдает себя лишь едва различимыми глазом шевелением и складками темноты.
Озеро раскинулось во все стороны до самого горизонта, огромное круглое синее зеркало с красным пятном в том месте, где солнечный диск касается воды. Легкая волна, поднявшаяся из глубин, мягко покачивает лодку, указывая на то, что под ней только что проплыло какое-то крупное животное.
Проводник сверяется со своей картой, которая раскладывается, словно аккордеон. Карта ярко раскрашена, и на ней изображены диковинные твари. Некоторые из них словно растут в землю кверху ногами: отростки от их нижних конечностей болтаются в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98