— Ты один?
— Да, один, — ответил Провозвестник голосом, достаточно громким, чтобы его спутники могли его слышать. — И, как видите, у меня нет никакого оружия. Я простой бедуин и ищу своих коз, которые убежали.
— Ты случайно идешь не из Сихема?
— Нет, я живу здесь, вдали от города, со своим стадом. Иду продавать сыр и молоко.
— Хорошо, иди за нами. Мы проверим все это.
Стражник связал запястья Провозвестника крепкой веревкой. Вторую он провел вокруг шеи пленника, чтобы тянуть его, как упирающееся животное.
— Никого больше не видно? — спросил начальник подразделения.
— Нашли только этого, — ответил один из его солдат.
32
Госпожа Текхат сделала Икеру подарок: оплатила ему дорогу на корабле до Кхемену, «города Великой Восьмерки» — столицы провинции Зайца. Когда Икер смотрел на реку, величественное течение которой его завораживало, он почувствовал на себе чей-то настойчивый взгляд.
Обернувшись, он обнаружил высокого и худощавого мужчину с властным взглядом глубоких глаз.
— Ты выходишь в Кхемену, — спросил он сухо, — или ты продолжаешь плыть дальше, к югу?
— Почему я должен вам отвечать?
— Потому что ты находишься на моей территории.
— Вы — правитель этой провинции?
— Я его правая рука, генерал Сепи. И слежу за тем, чтобы соблюдались наши законы. Любой чужак в неопределенном положении тут же выдворяется. Ты должен либо открыть свои намерения, либо убираться.
— Меня зовут Икер, я еду из провинции Орикса с рекомендацией от госпожи Текхат, чтобы просить разрешения продолжить у вас свое обучение и стать писцом.
— Госпожа Текхат... Разве она не умерла?
— Она жива-живехонька, уверяю вас!
— Опиши ее мне.
— Икер выполнил просьбу генерала.
Лицо старого Сепи осталось таким же непроницаемым.
— Рекомендация... Покажи-ка ее.
— Она адресована лично господину Джехути и никому другому!
— Однако ты норовистый парень! За тобой есть какие-нибудь провинности?
— Я научился с недоверием относиться к незнакомым. Что мне докажет, что вы являетесь тем самым генералом?
— Норовистый и недоверчивый... Что ж, это скорее положительные качества.
Корабль уже приставал к берегу.
Человек двадцать солдат сортировали пассажиров, которые был подвергнуты долгому допросу. Старший по чину вытянулся перед Сепи и приветствовал его.
— Счастлив видеть вас, мой генерал. Не осмеливаюсь спросить, как...
— Моя мать умерла. Мне повезло, что я оказался рядом с ней в ее последние мгновения и смог руководить похоронами. Она была справедливой женщиной, и я знаю, что суд Осириса окончится для нее благоприятно.
Икер не осмеливался отойти.
— Этот мальчик с вами, мой генерал?
— Я везу его в столицу. Погрузи свои вещи на спину осла, Икер.
Ученик писца повиновался. Животное совсем не рисковало надорваться.
Генерал Сепи шел бодрым шагом.
— Если ты происходишь из провинции Орикса, то почему покидаешь ее?
— Господин Хнум-Хотеп не нуждается в новых писцах. А родился я в Медамуде.
— В Медамуде, правда?
— Правда.
— А почему так далеко уехал от своей семьи?
— Я сирота. Старый писец, который учил меня, умер.
— И ты попытал счастья в провинции Орикса... По какой причине?
— Случайность.
— Случайность, — повторил скептически генерал. — Не ищешь ли ты случайно кого-либо?
— Я приехал сюда исключительно для того, чтобы стать писцом.
— Ты кажешься мне таким решительным, что воодушевлять тебя должен какой-то особый огонь. То, что ты не говоришь мне сразу всей правды, я понимаю. Но если ты хочешь сделать карьеру в этой провинции, придется объясниться.
— Когда я смогу увидеть господина Джехути?
— Я скажу ему о тебе, а решит он сам. Одарен ли ты способностью ждать?
— В исключительной степени, если это необходимо.
Джехути, правитель богатой провинции Зайца, позабыл свой возраст. Верховный жрец таинств бога Тота, жрец богини Маат, он принадлежал к очень древнему роду, корни которого уходили в глубь эпохи пирамид. Повидав царствования фараонов Аменемхета II и Сесостриса II, ему нужно было теперь перенести и царствования Сесостриса, третьего по имени, о котором его советники и информаторы рассказывали самые плохие вещи. Почему монарх не ограничился рамками своего дворца в Мемфисе, где придворные расточают ему бесконечно льстивые речи? Если он на самом деле замышляет план уничтожения прерогатив правителей провинций, гражданская война будет неминуемой.
Но в чем тогда царь мог бы упрекнуть таких ответственных правителей, как Хнум-Хотеп или он сам? Их области прекрасно управляются, их многочисленные стада находятся в добром здравии, их ремесленные мастерские процветают. Конечно, у них есть хорошо вооруженные солдаты, но ведь малочисленная армия фараона была бы неспособна гарантировать безопасность провинций!
Ничего не нужно менять, и все тут! И Джехути обладает достаточным авторитетом, чтобы убедить своих коллег.
Одним из его мелких удовольствий было ежедневно менять портшез, который использовался для бесчисленных его перемещений. У него их было три — широкие и комфортабельные, с зонтиком; в них можно было почти лежать. Несколько команд по восемь человек работали по очереди, охотно распевая старинный напев: «Носильщики довольны, когда в паланкине есть седок. Когда хозяин здесь, смерть уходит, жизнь обновляется Сокарисом, управителем глубин, и мертвые воскресают».
Голова Джехути была гладко выбрита, и он почитал за честь не носить парик, что не мешало ему, тем не менее, выглядеть кокетливо. Он охотно носил элегантный платок, тканый с большой тщательностью, и длинную юбку, которая прикрывала ему ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101