!
Да, на слезы. Слезы бывают добрые, а бывают злые. А еще они соленые. Дождевая вода соленая на вкус, точно такая же, как и слезы. Знаешь, ведь именно в дождь я очень много думаю и анализирую. Именно в дождь. Когда идет дождь, я учусь отстаивать каждую минуту своего существования в такой тяжелой игре без правил, как жизнь. Я учусь просчитывать свои шаги на пять ходов вперед, искать любые неожиданности и стараться их избегать. Я терпеть не могу неожиданностей, и уж если они появляются, то стараюсь обратить их на пользу себе. Именно в дождь я репетирую свои роли и учусь быть великой актрисой. Я учусь тщательно скрывать свои чувства, эмоции и умело заменяю их на фальшивые, вызываю у окружающих веру в мою искренность.
Как только я закончила цитировать вслух свои мысли, Михаил обнял меня за плечи и довольно взволнованно произнес:
— Анна, я еще никогда не встречал такую женщину. Такая, как ты, никогда не затеряется даже в самой огромной толпе. Ты всегда будешь выделяться. Наверное, поэтому ты и стала звездой. Я представляю, как в твою сторону поворачивают голову сотни мужчин, засматривающихся на твое совершенное, гибкое тело.
— Я никогда не старалась специально подняться над толпой, но я всегда была над ней, — я убрала руки Михаила со своих плеч и бросилась в дождь…
Пока мы ехали в направлении моего дома, Михаил позвонил своему водителю и назвал мой адрес, для того, чтобы тот приехал в мой двор забрать «Мерседес». Сунув телефонную трубку в карман, он растерянно пожал плечами и как-то грустно сказал:
— Я не хочу, чтобы эта сказка закончилась. Золушка не оставила принцу даже хрустальной туфельки, а принц забрал свою золотую карету. Ты говорила, что то, что произошло сегодня ночью, называется терапией. Терапия должна излечивать, а мое сердце заболело еще больше.
До самого моего дома Михаил одной рукой держал руль, а другой крепко сжимал мою руку.
— Анна, у меня никогда не было такой женщины, — повторил он и практически не находил себе места. — В последнее время столько всего творится. Будь осторожна. Я начинаю за тебя переживать. Какой-то непонятный следователь… Кто-то предупреждает тебя о взрыве…
— Не надо. Я привыкла переживать за себя сама.
— Очень тяжело бороться с обстоятельствами в одиночку. Нужно, чтобы в этом помогали друзья. Скажи, ты веришь в дружбу?
— Я верю в отношения между людьми.
— У тебя были настоящие друзья?
— У меня была настоящая подруга.
— Ты ее очень любила?
— Она была для меня как сестра. Я была к ней так сильно привязана, что если бы мне понадобилось отдать за нее свою жизнь, я бы сделала это не задумываясь ни на минуту.
— А где она теперь?
— Она украла все мои деньги и моего любимого мужчину.
— Возможно, сейчас она раскаивается…
— Не думаю.
— Почему?
— Потому, что для того, чтобы такое сделать, нужно очень сильно ненавидеть.
— Но ведь когда-то она тебя любила…
— Когда-то любила. Может, и правду говорят, что от любви до ненависти один шаг.
— Мне кажется, что тебе нужно ее простить.
— Простить?!
— Ну, да. В любви нужно уметь прощать.
— Простить за то, что она украла у меня все, что у меня было? За то, что она не успела украсть у меня мою собственную жизнь?! Ты считаешь, что я должна ее за это простить?! Для меня она умерла. И она и он. Есть вещи, которые не прощаются.
— Ань, ты можешь пообещать мне, что будешь предельно осторожна?
— Я постараюсь.
— Нет. Так не пойдет. Скажи, я буду предельно осторожна.
— Я буду предельно осторожна.
— Я буду звонить тебе каждый день. И ты тоже звони. Господи, а я и подумать не мог, что ты совсем одна.
— Я привыкла быть одна, — сказала я безразличным голосом и грустно отметила про себя то, что дождь кончился.
Во дворе нас уже ждал водитель Михаила, который стоял у «Мерседеса» и заглядывал внутрь.
— Это мой новый водитель, — подтвердил мои подозрения Михаил и подъехал прямо к своей машине.
Открыв «Мерседес», Михаил протянул ключи от джипа водителю и посмотрел на мои окна.
— Ты точно не боишься? — на всякий случай спросил он меня.
— Я же тебе сказала, что я устала бояться.
— Ты очень странная… Ты могла бы пока пожить у меня.
— Зачем?
— Для собственного успокоения.
— Хорошенькое успокоение — жить в доме, где иногда появляется твоя исчезнувшая жена!
— Может, мне только показалось, что она там появляется. Только вот откуда там взялись ее чулки? А запах духов? Я с этим обязательно разберусь.
Раздался пронзительный сигнал, и джип выехал со двора. Михаил помахал рукой отъезжающему джипу и переключил все внимание на меня.
— Ты уверена, что тебе нужно домой?
— Вполне. А почему ты не посадил в свой «Мерседес» водителя, а сам не уехал на джипе?
— Будем считать, что я по нему соскучился.
Как только Михаил сел на водительское место он, довольно сильно занервничал, мельком посмотрел на бардачок, и мне почему-то показалось, что сейчас он его откроет. Но он его не открыл… Он просто на него посмотрел…
— Спасибо, — ни с того ни с сего сказал он, выражая совершенно непонятную благодарность.
— За что?
— За то, что благодаря тебе моя машина в целости и сохранности. Я надеюсь, тут ничего не пропало…
— Хочется верить, что вся твоя «мелочевка» на месте.
Мы опять пристально посмотрели друг другу в глаза, и я в который раз ощутила, что мое терпение на исходе.
— Дождь кончился. Мне пора…
Я шла в свой подъезд, а «Мерседес» все не отъезжал. Мою спину сверлил пронзительный взгляд, который был слишком настойчив и ощутим даже затылком. Я шла и знала, что сейчас он не выдержит и заглянет в бардачок. А может, и не сейчас. Может, он сделает это сразу, как только отъедет…
Глава 12
Странно, но мои телефоны молчали даже после того, как Михаил заглянул в бардачок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96