— Мне страшно.
Неожиданно Михаил взял меня за руку и заглядывая в глаза произнес:
— Анна, вы сказали, что вас предупреждали о взрыве. Что именно вы имели в виду?
— Какой-то человек предупреждал меня о взрыве. Он сидел в кустах роз и требовал, чтобы я шла к нему.
— Но почему вы никому об этом не сказали? Ведь вы могли все это остановить…
— В том-то и дело, что не могла. Я не знала, где именно заложено взрывное устройство. Я даже не приняла это во внимание. Я думала, что в кустах сидит сумасшедший. Поймите, у меня такая работа. Ко мне всегда цепляются сумасшедшие. Если я буду воспринимать все слова буквально и всерьез, то я сама сойду с ума.
— А зачем он вас предупреждал?
— Не знаю. Я сама над этим думала. Если я не ошибаюсь, то он не хотел, чтобы я пострадала. Он сказал, что очень хорошо меня знает, что он знает меня намного лучше, чем я себя. Я думала, что это какой-то маньяк или подвыпивший человек, решивший повеселиться таким оригинальным образом. Я и подумать не могла, что это может быть серьезно. Он сказал, что я должна хоть раз в жизни уступить мужчине. И откуда он только знает о моем отношении к мужчинам?! Хотя, наверное, он просто читает мои интервью. В своих интервью я не раз отзывалась о мужчинах не самым лестным образом. У меня были на это веские основания.
— А вы видели его лицо?
— Я же сказала, что нет. Я не видела его лица. Я не видела его очертаний. Я только слышала его голос.
Сказав последнюю фразу, я застучала зубами и окончательно поняла, что больше не могу справиться с навалившимся на меня страхом. В моей голове забегали самые противоречивые мысли. Они были сбивчивые, непонятные, какие-то неопределенные, но я точно знала одно: что эти мысли были страшные. Я затравленно посмотрела на Михаила и стала лихорадочно думать о том, что больше всего на свете я хотела бы положить голову на плечо Максу и зареветь так, как ревут маленькие дети, когда они теряют своих родителей.
По моим щекам маленькими ручейками побежали слезинки, и Михаил не мог этого не заметить.
— Анна, вы плачете?
— Простите.
Я быстро вытерла слезинки и постаралась взять себя в руки.
— Простите. Я сама не знаю, что на меня нашло. Не надо так на меня смотреть. Ради Бога, не надо.
— Я думал, вы вообще не умеете плакать.
— Почему? — вновь всхлипнула я и посмотрела на Михаила виноватым взглядом.
— Не знаю. Вы такая сильная женщина…
— Вы хотите сказать, что сильные женщины не умеют плакать?
— Наверное, умеют.
В этот момент зазвонил мобильный, и Михаил приложил телефонную трубку к уху. Он сказал всего одно слово «спасибо», но по его тону, было понятно, что ситуация не улучшилась, а совсем даже наоборот.
— Никакого следователя по фамилии Голубев нет ни в Москве, ни в Московской области.
Признаться честно, я была, готова именно к такому ответу и восприняла его как само собой разумеющееся.
— Я в этом не сомневалась.
— Остается только догадываться, кто приходил к вам под видом следователя и какие у него были цели. По крайней мере, я знаю одно, что этот кто-то был на той вечеринке и он интересуется не только вами, но и моей женой. Вы должны мне его описать. Я передам эти данные своему детективу. Возможно, ваше описание хоть немного прибавит ясности и откроет глаза на новые факты.
— Мне страшно, — глухо сказала я и бросившись на шею к Михаилу, громко разрыдалась.
Такого поворота Михаил явно не ожидал и, наверное, совершенно не был к нему готов. Он посадил меня к себе на колени и стал нежно гладить меня по голове.
— Анечка, прекрати. Анечка…
— Простите, — громко всхлипнула я, но тут же затрясла головой. — Вернее, прости. Я сама не знаю, что на меня нашло. Такое бывает. Сейчас пройдет. Одна минута, и все это пройдет. Просто мне немного страшно. Мне страшно ночевать одной в этой квартире.
— Мне тоже как-то неуютно ночевать в доме, где еще совсем недавно произошел взрыв. В доме, где я потерял Жанну… Анна, а может, мы поедем в тот дом, где ты меняла платье? Может, мы проведем эту ночь там?
— Ты говоришь про тот дом, который ты купил для того, чтобы быть одному? Тот дом, про который не знает твоя жена?
— Да, я говорю именно о нем.
— Поехали. Я хочу провести ночь за пределами этой квартиры. Я хочу…
Я перестала реветь и пристально посмотрела в лицо Михаилу. Михаил закрыл мне рот своей теплой ладонью и жадно поцеловал меня в шею.
— Я хочу…— судорожно повторила я, но Михаил не дал мне договорить, и я вновь ощутила его ладонь.
— Я тоже этого хочу. Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу.
Наверное, то, что произошло между нами дальше, называется не иначе, как ТЕРАПИЕЙ ДЛЯ ОДИНОКИХ СЕРДЕЦ. Я хотела было дать Михаилу ключи от его «Мерседеса», но Михаил сказал, что заберет его позже. Должно быть, в этот момент он меньше всего на свете думал об оставленных там деньгах, да и я о них тоже практически не думала. Мы закрыли мою квартиру и спустились вниз. Михаил заметно волновался и постоянно обнимал меня за плечи. Проходя мимо своего «Мерседеса», он дернул его дверную ручку и быстро спросил:
— У вас двор хорошо охраняется?
— Хорошо. У нас тут никаких проблем не было, — так же быстро ответила я.
— А машины у вас никогда не обворовывали?
— Нет.
— Стекла никто не выбивал?
— Нет. Ты же видишь, какая охрана.
— Тогда нам нечего беспокоиться. Машина будет стоять на месте, и из нее ничего не пропадет.
— А что в твоей машине есть что-то ценное? — спросила я на свой страх и риск и чуть было не прикусила собственный язык.
— Да так, мелочевка всякая.
Уж я-то знаю какую мелочевку ты имеешь в виду, подумала я и постаралась унять нервную дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96