– Мы пропали! – крикнул Кьюджел. – Спасайся, беги, а ещё лучше плыви!
– Невозможно! – провозгласил Гарстанг. – Если это смерть, я встречу её с достоинством. – И он встал на палубе.
Вскоре их окружили жители деревни всех возрастов, привлечённые шумом. Один из них, старшина деревни, спросил строгим голосом:
– Что вы делаете на нашем причале и зачем собираетесь украсть лодку?
– Наша причина проста, – ответил Кьюджел, – мы хотим пересечь море.
– Что? – взревел старшина. – Как это возможно? На лодке нет ни пищи, ни воды, она плохо оборудована. Почему вы просто не обратились к нам и не сказали, что вам нужно?
Кьюджел замигал и обменялся взглядом с Гарстангом.
– Буду откровенен. Ваша внешность внушила нам такой страх, что мы не решились.
Его слова вызвали большое веселье и удивление в толпе. Старшина сказал:
– Мы все удивлены: объяснись.
– Хорошо, – ответил Кьюджел. – Могу ли я быть абсолютно откровенным?
– Конечно!
– Некоторые особенности вашей внешности кажутся нам грубыми и варварскими: ваши выступающие клыки, чёрная грива. окружающая лица, какофония вашей речи – это ещё не все.
Жители деревни недоверчиво рассмеялись.
– Что за ерунда! – восклицали они. – У нас длинные зубы, чтобы мы могли разрывать рыбу – нашу основную пищу. Волосы мы носим так, чтобы защититься от ядовитых насекомых. И так как мы глуховаты, то, очевидно, кричим. А вообще-то мы добрый и мягкий народ.
– Совершенно верно, – сказал старейшина. – И чтобы продемонстрировать это, завтра мы снабдим продовольствием нашу лучшую лодку и отправим вас с нашими добрыми пожеланиями. А сегодня в вашу честь будет пир!
– Вот истинно святая деревня! – провозгласил Гарстанг. – Вы случайно не приверженцы Гилфига?
– Нет, мы поклоняемся богу-рыбе Иобу, который кажется нам не менее действенным, чем другие. Но идёмте в деревню. Надо подготовиться к пиру.
Они поднялись по лестнице, высеченной в скале утёса, и оказались на площадке, освещённой десятками горящих факелов. Старшина указал на хижину, более просторную, чем остальные.
– Здесь вы проведёте ночь; я буду спать в другом месте.
Гарстанг снова начал хвалить святость и милосердие жителей деревни, на что старшина наклонил голову.
– Мы стараемся добиться духовного единства. Его символизирует главное блюдо наших церемониальных пиров. – Он повернулся и крикнул, сложив руки: – Готовьтесь!
На треножнике повесили большой котёл, приготовили блок и подъёмник, и каждый житель деревни подходил, отрезал себе палец и бросал в котёл.
Старшина объяснил:
– Этим простым обычаем, к которому вы, несомненно, присоединитесь, мы демонстрируем наше общее наследие и взаимную доверенность. Давайте встанем в ряд. – И Кьюджелу и Гарстангу ничего не оставалось, как тоже отрубить по пальцу и бросить в котёл.
Пир продолжался почти всю ночь. Утром жители деревни выполнили своё слово. Особенно пригодную для морских путешествий лодку снабдили большим запасом продовольствия и воды, включая то, что осталось от ночного пира.
Все собрались на пристани. Кьюджел и Гарстанг высказали свою благодарность, затем Кьюджел поднял парус, а Гарстанг отдал причал. Ветер наполнил парус, и лодка двинулась по поверхности Сонганского моря. Постепенно берег растаял на расстоянии, и они вдвоём остались одни, и со всех сторон виден был только чёрный металлический блеск воды.
Наступил полдень; лодка продолжала двигаться в пустоте: вода внизу, воздух вверху, тишина во всех направлениях. День был долгим и вялым, нереальным, как сновидение. За печальным величием сумерек последовала темнота цвета разведённого вина.
Ветер усилился, и всю ночь они двигались на запад. На рассвете ветер стих, парус обвис, и Кьюджел и Гарстанг уснули.
Восемь дней повторялся этот цикл. На утро девятого дня впереди появилась береговая линия. К середине дня через невысокий прибой они направили лодку к берегу.
– Это Олмери? – спросил Гарстанг.
– Я так считаю, – ответил Кьюджел, – но не знаю, какая именно часть. Азеномай может лежать на севере, востоке и юге. Если вон тот лес окружает Восточный Олмери, нам придётся пройти через него, а живущие там медведи пользуются ужасной репутацией.
Гарстанг указал вниз по берегу.
– Смотри: ещё одна деревня. Если тут такой же народ, что и на том берегу, нам помогут. Идём, расскажем им, что нам нужно.
Кьюджел задержался.
– Может, разумнее разведать сначала?
– Зачем? – спросил Гарстанг. – В прошлый раз это привело только к недоразумению. – Он пошёл по берегу к деревне. Когда они приблизились, им стали видны люди на центральной площади: прекрасные золотоволосые люди, голоса которых были подобны музыке.
Гарстанг весело приблизился к ним, ожидая ещё более радушного приёма, чем на том берегу, но жители деревни побежали к ним и набросили на них сети.
– Зачем вы это делаете? – спросил Гарстанг. – Мы путники и не причиним вам вреда!
– Вы чужаки, вот и все, – ответил самый высокий из золотоволосых. – Мы поклоняемся неумолимому богу Данготту. Чужаки – это всегда еретики, и их полагается скармливать священным обезьянам. – И с этими словами они потащили Кьюджела и Гарстанга по острым камням берега, а прекрасные дети радостно плясали вокруг.
Кьюджел умудрился достать трубку, взятую у Войонда, и направить на жителей деревни синий концентрат. В ужасе они попадали на землю, и Кьюджел смог выпутаться из сети. Обнажив меч, он освободил Гарстанга, но жители пришли в себя. Кьюджел ещё раз применил трубку, и они бежали в страхе.
– Иди, Кьюджел, – заговорил Гарстанг. – Я старик, во мне не осталось сил. Торопись, ищи спасения, желаю тебе добра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62