Джастин, пригревшись у огонька, посматривал на меня с лукавым видом.
Закончив возиться со вьюками, я вспомнил один из своих вопросов, так и оставшихся без ответа.
– Ты до сих пор не растолковал, почему Антонин не может разжиться еще парочкой тел?
– Тут и растолковывать нечего. Хаос разъедает душу, как ржа, а чем сильнее поражена душа, тем скорее разрушает она тело, в котором пребывает. Каждый акт перемещения связан с величайшим напряжением – и для переселяющейся души, и для вмещающего ее тела. После этого требуется время на восстановление. Но рано или поздно наступает момент, когда душа не успевает восстановиться.
– А в чьем теле обитаешь ты?
– В своем собственном. Так оно проще, хотя – ты сам свидетель – это накладывает ряд ограничений.
– Тебя могли убить?
– Только в том случае, если бы тебя захватили в плен. Вот одна из причин, по которой я вынужден был ограждать тебя от призраков. Ты приманил к себе целую ораву, а у тебя еще мало сил, чтобы противостоять… серьезным искушениям.
Я отхлебнул остывшего чаю. Джастин свою кружку уже опустошил.
Я помолчал, подкинул в огонь еще одно маленькое полешко и наконец спросил:
– А что ты говорил насчет выбора пути?
– Ты прирожденный маг, а все маги должны выбрать свой путь: Черный, Белый или – для немногих – Серый.
– Я?! Маг?! Вот уж не думаю. Толкового гончара из меня не вышло, столяра тоже, а уж чтобы получился маг!.. матушка моя – горшечница, а отец… Я всегда считал его просто домохозяином.
– Ну ты и шутник, Леррис, – покачал головой Джастин. – Я в твои годы так над старшими не смеялся.
Но мне было не до смеха. Какие уж тут шутки, когда тебя ни с того ни с сего объявляют тайным магом!
– Но хоть ты и очень молод, тебе придется как можно скорее определиться с выбором.
– Чего ради? Почему бы мне, даже если я и впрямь таков, каким ты меня расписал, не оставить все как есть?
– Во-первых, отказ от выбора – это тоже своего рода выбор. Но в твоем случае возможность выбора ограничена именно тем, кто ты таков.
– А нельзя ли подоходчивее?
Сейчас Джастин казался мне все более и более похожим на магистра Кервина, хотя старый наставник был морщинистым и седым, а Серый маг – русоволосым, с узким лицом и гладкой кожей.
– Начнем с того, что, выбрав Белое, ты никогда не сможешь вернуться на Отшельничий. Ваши мастера запрещают доступ на остров всем, кто так или иначе связан с магией хаоса. Но такой выбор для тебя маловероятен, ибо душа твоя бессознательно тяготеет к упорядоченности, хотя ты не хочешь этого признавать. И эта неосознанная приверженность гармонии, скорее всего, удержит тебя от искушения испробовать что-либо большее, чем простейшие манипуляции с хаосом. Даже сейчас ты с трудом воспринимаешь серое, а в итоге основополагающий конфликт хаоса и гармонии может стать для тебя разрушительным. Вот и выходит, что ты либо выберешь Черное, либо рискнешь саморазрушением, ступив на Белый или Серый пути. Либо ты отвергнешь все три и… и в итоге твоя душа пойдет на подпитку какого-нибудь Белого Мастера, вроде Антонина.
– Вот оно как! Все, оказывается, просто! Никаким выбором и не пахнет. Я должен стать Черным магом. И все. Потому что ты так сказал.
– Вовсе нет, – возразил Джастин, растягиваясь на лавке и кутаясь в плащ. – Ничего подобного. Выбор за тобой, абсолютно свободный выбор. Ты мне не ученик, а просто попутчик. Не правильный выбор может убить тебя, но это относится не к тебе одному. Ты можешь не поверить ни одному моему слову. Можешь уйти, расстаться со мной сегодня же вечером, и я отнесусь к такому решению с пониманием. Но если тебе покажется предпочтительным продолжить путешествие вместе со мной, то соблаговоли определиться. Потому что, не приняв решения, ты будешь представлять собой мишень для каждого неприкаянного духа в Восточном Кандаре.
– А где они были раньше?
– Раньше ты не обнаруживал себя, пустив в ход посох. Прежде чем мне удалось сформулировать подходящий вопрос, мой собеседник отвернулся и мгновенно заснул.
Да и был ли у него ответ?
Я долго смотрел на огонь, потом проверил лошадей и лег, укрывшись плащом. Я был почему-то уверен, что заснуть все равно не смогу. И совершенно напрасно.


XXVIII

Мужчина в белом сидит в кресле-качалке из светлого дерева. Глаза его рассеянно ловят мерцание язычков каминного пламени.
– Итак, достойная госпожа, удалось ли тебе увидеть в действии хваленые добродетели Отшельничьего?
Его собеседница поджимает губы и ничего не отвечает. Однако он и не настаивает. Просто сидит и ждет, предоставляя ей возможность осмыслить заданный вопрос.
Ее взгляд перемещается с его слегка загорелого лица на огонь, потом возвращается обратно.
– Я видела много горя, но в этом едва ли можно винить Отшельничий, – произносит наконец молодая женщина.
На ней одежда из серой кожи. Ярко-синий шарф оттеняет блеск ее рыжих волос и белизну кожи. Стоя у низенького столика, она кажется выше, чем на самом деле. На долю мгновения ее глаза обращаются к безмолвной, закутанной в вуаль женщине, спокойно сидящей в кресле по другую сторону очага.
– Но ты же видела бесконечные дожди, вымывающие из полей саму жизнь? И пустой рейд Фритауна, куда ни один корабль не доставляет провизии? – голос мужчины в белом остается ровным и мягким.
Собеседница обдумывает его слова, а потом осторожно произносит:
– Ты намекаешь на то, что эти невзгоды – дело рук Мастеров Отшельничьего?
– Какие уж намеки, если речь идет об очевидном! Но, возможно, тебе потребуется еще некоторое время для наблюдений и размышлений об увиденном.
– А я не думаю, что нам следует играть словами, – звучит гортанный голос темноволосой женщины, сидящей в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152