Но неужели все испытание только к тому и сводится, чтобы проехаться по Кандару и через такие городишки, как этот Хрисбарг или Хаулетт, добраться до Закатных Отрогов? Чтоб мне лопнуть, как-то не верится! Не напускай наши Мастера на себя такой строгий вид, я вообще мог бы принять все это за нелепую шутку. Однако Тэлрин так упорно долдонил насчет этих самых Отрогов, что поневоле приходилось принять задание всерьез.
Напрягая зрение, я наконец высмотрел дальше по улице выцветшую вывеску, разобрать на которой можно было разве что букву «С» и изображение какого-то не поддающегося определению существа. Ни одна из доступных взору темных халуп даже отдаленно не походила на постоялый двор, однако указатель должен был на что-то указывать. Ободряемый этой здравой мыслью, я продолжил путь к дальнему концу Хрисбарга. Моя настойчивость увенчалась-таки успехом.
Трактир назывался «Серебряная Лошадь». На вывеске под надписью действительно красовалась лошадь, довольно грубо намалеванная посеревшей серебрянкой. Изображение, само собой, было гораздо крупнее букв – ведь, кроме купцов и духовенства, грамотеев в Кандаре почти не водилось.
Я направил Гэрлока к притулившемуся рядом с гостиницей приземистому зданию с покатой крышей. Когда я слез с пони, ноги мои едва не подкосились.
– Что угодно господину? – у дверей конюшни стоял мальчишка, ростом едва мне по локоть.
– Кому платить за конюшню, тебе или трактирщику?
– Три гроша за ночь, а с отдельным стойлом и кормушкой – пять.
Я тут же вручил ему медяк.
– Держи, приятель. И присмотри за моей лошадкой как следует.
– Да, господин.
– Которое стойло?
– Может быть, то, что под навесом?
Я смекнул, что мальчонка-то прав. Рослого коня под низкий навес не поставишь, а, стало быть, моего пони никто не побеспокоит. Места, чтобы отдохнуть и подкрепиться, Гэрлоку там вполне хватит.
– Годится.
Я сам отвел Гэрлока в стойло, постаравшись, чтобы мальчишка не смог толком разглядеть мой посох в неверном свете висевшего над входом фонаря, прикрытого жестяным колпаком.
Еще не расседлав пони, я зарыл посох в солому возле наружной стены, так чтобы никто, кроме человека, способного к восприятию сил порядка и хаоса, не смог обнаружить эту штуковину. Тащить посох в гостиницу и привлекать к себе внимание не хотелось, тем паче что посох едва ли помог бы мне в случае столкновения с настоящим Мастером хаоса.
– Сбруей могу заняться и я, – предложил конюх.
У меня возражений не нашлось. Ноги мои все еще дрожали да и малец управлялся с подпругами намного ловчее моего.
Устроив Гэрлока, я, морщась и прихрамывая, заковылял через грязный внутренний двор в сторону трактира. Слабый свет пробивался сквозь маленькие окошки, вставленные в свинцовые переплеты и смотревшие на конюшню.
Дверь, грубо сколоченная из сосновых досок и покрытая шелушившейся белой краской, была открыта. Мне потребовалось некоторое время, чтобы счистить грязь с подошв о лежавший у порога плетеный половик, хотя утруждаться, возможно, и не стоило. Деревянный пол покрывали пятна и царапины, а мусор здесь, похоже, просто сгребали в углы.
Узкий коридор освещала одна-единственная чадная мигающая лампа.
– Эй! – крикнул я. – Привет! Есть тут кто?
– Иду… – донесся откуда-то негромкий отклик.
– Путник? В такой-то час? – выразил удивление кто-то находившийся поближе.
Оглядевшись по сторонам, я увидел справа проход, за которым находилась общая зала. В каменном очаге, давая слабый дрожащий отсвет, горели уголья. По левую сторону находилось нечто вроде ниши с тремя деревянными скамьями. Там горела неяркая лампа. Скамьи стояли вокруг низенького столика, который, судя по грязи и обитым краям, использовался главным образом как подставка для ног.
Путников на дороге мне почти не встречалось, и следовало предположить, что постояльцев здесь негусто.
– Да?
Резкий голос принадлежал раздражительной с виду особе в линялом темном платье и заляпанном желтом фартуке. Правда, лицо ее, при всей грубости черт, было чистым, а седеющие волосы собраны на затылке в аккуратный пучок.
– Сколько за комнату и какой-нибудь ужин? – от холода и сырости мой голос сел и охрип.
– Серебреник за ночь, – буркнула она, обшаривая меня хищным взглядом. – И деньги вперед. Хлеб и сыр поутру входят в стоимость ночлега. Обед отдельно, выбирай из того, что есть. Правда, выбор невелик, сегодня уже мало что осталось.
Пошарив в поясном кошеле, я выудил серебреник и пять медяков.
– За меня и мою лошадку.
– Ты что, ехал в такую погоду? – удивленно спросила женщина, прибрав монеты.
– Ну, когда я выезжал, особого ненастья ничто не сулило, а задерживаться во Фритауне у меня как-то не было охоты. Потом было просто некуда приткнуться, и… – я пожал плечами.
Трактирщица посмотрела на дверь, потом на меня:
– Хрисбарг подвластен герцогу. У нас часто бывает маджер Лервилл.
– Хозяюшка, откуда путнику знать местную погоду? Я допустил промашку, но теперь рассчитываю отогреться и подкрепиться.
– В этом мы тебе поможем. Анна-Лиз обслужит тебя… или ты хочешь сначала взглянуть на комнату?
– Да, пожалуй, взгляну на комнату. По крайней мере, сброшу там плащ, чтобы он просушился.
– Чистое полотенце и таз воды – еще один медяк.
– Два полотенца. И еще один таз поутру.
Трактирщица улыбнулась:
– Деньги вперед.
Полотенца, хотя и серые, оказались плотными и чистыми, а вода в тазу – достаточно теплой. Что же до самой комнаты, то она с трудом вмещала осевшую двуспальную кровать и потертый шкаф из красного дуба. На кровати лежал комковатый матрац, застеленный грубой простыней и толстым коричневым одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152