Доррин отпивает жидкого пива. Кадара сказала, что здешнюю воду пить небезопасно, а искать свою флягу у него нет сил.
– А ты почему не ешь? – спрашивает он Кадару.
– Так, не хочется... – отвечает она, слегка поморщившись.
Это его вдруг начинает беспокоить. Как это – у Кадары нет аппетита?
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо... – она отдергивает руку, но он уже успел прикоснуться и понять, что ее тревожит.
– Прости, Доррин. Нам приходится туго. Сила на стороне врага, но Совет не позволяет нам отступить.
– Они по-прежнему требуют, чтобы вы удержали Клет?
– Конечно. Думаешь, им охота рисковать своими шкурами? Умирают-то солдаты, за это нам и платят.
– Неужто они не понимают, что происходит?
– Нет. До сих пор надеются как-нибудь откупиться от Белых.
Дверь открывается, и в помещении, вместе со слабым запахом конского навоза, появляется Брид. Его лицо, обычно гладко выбритое, заросло русой щетиной, а синяя туника выглядит так, будто он не снимал ее целую восьмидневку.
– Привет великому полководцу, – машет ему рукой Кадара.
– Привет наигрознейшему из отрядных командиров, – так же шутливо отвечает Брид, но улыбка тут же покидает его усталое лицо. – Могут твои люди проверить, нет ли разъездов Белых на дороге к Дью?
– Сейчас?
– Тебе не обязательно ехать самой. Пошли кого-нибудь, кто посмышленее.
– В отряде не может быть никого смышленее командира, – фыркает Кадара, вставая из-за стола. – Ехать-то далеко?
– Если не найдешь никаких следов на расстоянии в десять кай, значит, дорога свободна. На Кайленские холмы они не полезут.
– А жаль, – говорит Кадара, обернувшись к Доррину.
– Удачи тебе, – тихо произносит Брид.
– Седлайте коней! – приказывает она своим бойцам, отдыхающим в дальнем конце помещения. – Выезжаем в дозор. Я жду во дворе.
Брид, сев за стол рядом с Доррином, провожает Кадару взглядом, а потом некоторое время смотрит на закрывшуюся за ней дверь.
Некоторые из солдат кряхтят и вздыхают, но никто не ропщет. Доррин пододвигает к Бриду кувшин и щербатую кружку:
– Тебе не повредит сейчас выпить.
Наполнив кружку, Брид опустошает ее одним глотком.
– Кадара стала раздражительной, – произносит Доррин.
– Можно подумать, она бывает другой, – хмыкает Брид, но его смешок сразу обрывается.
– Да ладно тебе, – говорит Доррин. – Думаешь, мне непонятно, в чем дело? Она носит твоего ребенка. Правда, я узнал об этом за минуту до твоего прихода.
– Она тебе сказала?
– Скажет она, как же... – Доррин невесело усмехается. – Ей, небось, и невдомек, что я догадался. Просто коснулся ее руки, а она отдернулась.
– Не самое удачное время обзаводиться потомством, – вздыхает Брид.
– Это она сама захотела?
– Она заявила, – Брид обводит взглядом помещение и, хотя оно почти пустое, понижает голос, – что ежели мне охота корчить из себя героя, так пусть ей от меня хоть что-то останется.
Доррин медленно кивает, хотя, по его разумению, шансов остаться в живых у Кадары и еще не родившегося ребенка немногим больше, чем у Брида. Впереди битва за Клет.
– Я люблю ее, – говорит Брид, – очень люблю, пусть со стороны это не всегда видно. Однако и бросить на верную погибель этих людей – не толстосумов из Совета, а солдат, крестьян, ремесленников вроде твоих Яррла, Рейсы или Петры – я не могу... – Брид снова наполняет кружку, потирает шею и с запинкой продолжает: – Если меня... если что-нибудь случится, ты...
– Я думаю, скорее уцелеешь ты, чем я.
– Вздор! Ты позаботишься о ней? – Брид впивается в Доррина взглядом.
– Само собой, – бормочет Доррин, уставясь в стол. Он чувствует себя виноватым из-за того, что по-прежнему мечтает вывести в море «Черный Алмаз». Но стоит ли ему участвовать в битве? Ведь успех может обернуться для него слепотой, как некогда для Креслина. А поражение – гибелью.
– Каково соотношение сил?
– Совсем не в нашу пользу. Они набрали в Хидлене еще пять тысяч солдат. Мы, конечно, сделаем, что сможем, но даже в лучшем случае я могу рассчитывать только на три с половиной тысячи. И на тебя.
– Лестно это слышать, – суховато отзывается Доррин. – Но ты лучше скажи, сколько времени у меня на подготовку?
– Судя по тому, как они наступают, – дней десять.
– Есть ли какая-нибудь возможность сообщить Лидрал, где я нахожусь?
– Не думаю, что в этом есть надобность, – качает головой Брид, – Тилкар отправился в Дью за новобранцами, и я велел ему доставить ее сюда. Они должны прибыть завтра.
– А не много ты на себя берешь?
– Тьма, конечно же, много! Но я готов на все, лишь бы удержать тебя здесь. Пойми, Доррин, это не игра. Речь идет о множестве человеческих жизней.
Теперь Доррину отсюда не выбраться. Вздумай он уехать, удерживать его никто бы не стал, но когда здесь окажется Лидрал...
– Ну не подлец ли ты, Брид?
– Что поделаешь, нужда заставила, – военачальник кашляет. – Велка тебя ждет. Комната тебе отведена в штабе, рядом с моей. Это все, что я могу сейчас для тебя сделать.
Он встает и размашистым шагом выходит из приспособленного под казарму сарая. Встает и Доррин. Пора найти Велку и браться за работу над орудиями уничтожения.

CXLVI

Спидларские силы закрепились на склоне холма, обращенного к юго-западу. Именно по этому склону поднимается к стенам Клета дорога из Элпарты. Восточный фланг оберегают нависающие над рекой крутые утесы, западный – непролазные топи. Дальше, за болотом, – скалы, валуны, расщелины да крошащиеся уступы.
Высокие серые облака делают утро тусклым и хмурым. Легкий ветерок, колышущий знамена Белых сил, несет с сожженных полей запах гари. В стане хаоса переливчато поют рога.
После второго сигнала под белыми знаменами вспыхивает пламя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186