Я не могу ковать ежи.
– Ты? Что за вздор! Это проще, чем делать дверные петли.
– Яррл, я же целитель!
– Ох... Тьма!
– То-то и оно! Я хотел узнать, не сможем ли мы с тобой обменяться работой или еще как договориться? Ваос еще не навострился делать такие вещи достаточно быстро.
– Его по-прежнему тянет к лошадям?
Доррин ухмыляется.
– Что я тебе и говорил. А вот Рик любит металл, даром что хромой. Ну, а касательно твоей просьбы... сейчас подумаем... Вот – Фентор заказал мне плужный лемех. Ты делаешь его из своего железа, а я кую... сколько на тебя навесили?
– Благодаря игрушкам я числюсь в Гильдии ремесленником, так что мне велено сделать шестьдесят штук за две ближайшие восьмидневки.
– А материал-то у тебя есть?
– Найдется. Тут ведь годны любые отходы.
– Ладно, договорились. Ты делаешь лемех за десять дней, а я беру на себя твои ежи.
– Спасибо, – говорит Доррин с легким поклоном. – Как сделаю плуг, привезу его тебе.
– Это мелочи, приятель, – откликается Яррл и поворачивается к двери: – Эй, Рик! Пора за работу.
– Иду, мастер Яррл.
Мальчик, прихрамывая, идет к мехам, а Доррин поворачивается к выходу.
– Всего доброго, мастер Доррин, – говорит Рик.
Яррл перебрасывает в горн заготовку для очередного ежа. Юноша выходит под ледяной дождь.
– Доррин! – окликает его Петра, жестом приглашая зайти на кухню.
– Возьми с собой! – она вручает ему покрытую навощенной парусиной корзинку. – Тут кое-что для твоей подружки, должно ей понравиться.
– Но... – пытается возразить Доррин.
– Возьми, отвези и отдай ей, – не терпящим возражений тоном заявляет Рейса.
Снаружи завывает ветер, дом содрогается под его напором. Потом слышится треск и глухой удар. Центральное из трех росших по краям луга деревьев сломалось. Крона упала на землю, оставив торчать высокий, неровно обломанный пень.
– Ну и ну! – качает головой Рейса. – Давненько я не видела такой бури. Не завидую тем, кого она застала в пути.
– Радости мало, – соглашается Доррин, принимая корзинку.
– Может, переждешь? – спрашивает Петра.
– Нет, со мной ничего не случится.
Конечно, по пути домой он промокнет до нитки, но ему не хочется в такое ненастье оставлять домашних без пригляду. Вроде бы погода все едино не в его власти, но у него такое чувство, что лучше ему быть дома.

CXXV

– Ты доволен работой у Хеммила? – спрашивает Доррин, роясь в ларе с обрезками в поисках кусков красного дуба, годных для игрушек. Работа с деревом кажется ему более трудной по сравнению с работой в кузнице. Или – что более вероятно – работа по металлу дается ему все легче и легче, чего о столярном деле не скажешь.
– Хеммил хороший хозяин, – отвечает, пожав плечами, темноволосый подмастерье. – Правда, лесопилка все равно перейдет к Волкиру и вообще... Но о Хеммиле я дурного не скажу. Он человек справедливый.
– А ты не подумывал о том, чтобы обзавестись собственной лесопилкой? Заказов, думаю, хватило бы на всех. Я сам слышал, как Хеммил говорил, что завален работой и не сможет распилить какие-то бревна самое раннее, чем спустя восьмидневку.
– Доррин, – отвечает Пергун с натянутой улыбкой, – с лесопилкой я бы управился, благо всему, что требуется, Хеммил меня выучил. Но где мне взять денег, чтобы ее купить?
– А как насчет того, чтобы ее построить? – спрашивает Доррин, добавляя еще одно маленькое полешко к кучке уже отложенных дубовых обрезков.
– А что я буду есть, пока идет это строительство? Да и вообще, откуда у меня деньги на стальные пилы, на обкладку камнем протока для водяного колеса, на приобретение участка земли с проточной водой?
– Ответить на самые простые вопросы бывает труднее всего, – улыбается Доррин. – Но мне думается...
– Кончай, на нас Хеммил смотрит, – Пергун делает паузу, но, не вытерпев, спрашивает: – Так что там тебе думается?
– Так... А вот скажи, ты всегда хотел работать на лесопилке?
– А что я еще могу? – бормочет Пергун и, ни с того ни с сего, добавляет: – Мерга славная девушка.
– Она женщина, у нее дочка есть, – смеется Доррин. – А ты частенько к ней наведываешься?
– Ты против?
– Совсем нет. Пока ты ее не обижаешь.
– Да кому придет в голову обидеть женщину, находящуюся под твоим покровительством?
Доррин только машет рукой и обвязывает обрезки дерева ремнями.
– Это все. Сколько с меня?
– Я бы рад отдать за медяк, но...
– ...но Хеммил запросит самое меньшее три, – со смехом заканчивает за него Доррин. – Бери два, и по рукам.
– А для чего тебе эти деревяшки?
– Для того, для чего и раньше – игрушки мастерить, – отвечает Доррин, протягивая две монеты.
– А Квиллер не злится? – интересуется Пергун, приняв деньги.
– Я стараюсь не делать таких вещей, как он, и его покупателей не отбиваю.
– Пергун! Заканчивай там! Нам нужно поменять лезвие, – разносится над штабелями досок и бревен зычной голос хозяина.
Доррин перекладывает обрезки в притороченные к седлу корзины. Он мог бы взять повозку Лидрал, но дерева для игрушек нужно не так уж много, а ему больше нравится ездить верхом, чем править вожжами.
Кобыла, конечно, не в восторге от дополнительного груза. Под холодным мелким дождем Доррин направляется к дороге.
Правда, по дороге текут ручейки ледяной воды, так что Меривен предпочитает трусить по траве за обочиной.
То здесь, то там валяются поваленные недавней бурей деревья. В городе появились слухи насчет выброшенной на берег близ мыса Девалин шхуне. Интересно, в каком она состоянии? Мысли о корабле не дают Доррину покоя.
Впереди дымит труба. В доме Доррина тепло, а вот снаружи холодает. Похоже, всех снова ждет суровая, долгая зима.
Которая сменится кровавой весной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186