Толлера заинтересовал этот эксперимент, он мог пригодиться для переселенческого флота.– Следи за ней, – сказал он Завотлу, – кажется, она держится на одном уровне с нами. Значит, ощущает нас даже на таком расстоянии. Я хочу выяснить, на какую высоту она способна подняться.– Хорошо, капитан. – Завотл взял бинокль и стал наблюдать за птертой.Толлер оглядел свои небольшие владения и попытался представить себе, насколько тесными они покажутся при полном комплекте – двадцать человек на борту. Для пассажиров отвели два узких отсека, расположенных, для равновесия, на противоположных сторонах гондолы. Их ограничивали перегородки высотой по грудь. В каждый отсек засунут по девять человек, они не смогут ни полежать толком, ни прогуляться и к концу путешествия, надо думать, будут порядком измучены.В одном из углов гондолы разместился камбуз, а в противоположном по диагонали углу – примитивный туалет; по сути, просто дыра в полу плюс небольшие санитарные удобства.В центре вокруг отсека с горелкой и обращенным вниз реактивным двигателем располагались четыре места для членов экипажа.Все оставшееся пространство заполняли емкости с пиконом и халвеллом, тоже размещенные на противоположных сторонах гондолы, а между ними – запасы воды, еды и рундуки с инструментами.Толлер представил себе, в какой скудости, нищете и убожестве будут происходить межпланетные путешествия, как и многие другие славные исторические подвиги. Они превратятся в испытание физической и душевной стойкости, которое выдержат отнюдь не все.В отличие от тесной гондолы верхняя часть небесного корабля была огромной и почти бесплотной. Оболочка состояла из полотняных секций, окрашенных в темно-коричневый цвет, чтобы поглощать солнечное тепло и тем самым приобретать дополнительную подъемную силу. Но когда Толлер смотрел в открытую горловину, он видел сквозь ткань пылающий свет. Горизонтальные и вертикальные черные ленты оплетки и швы выглядели как сетка на глобусе и подчеркивали округлость огромного баллона. Самый верх венчал легкий купол; трудно было представить себе, что его сработали ткачи и строчильные машины.Устойчивость и ровный подъем корабля удовлетворили Толлера, и он приказал втащить четыре стартовые стойки и закрепить их нижние концы в углах гондолы. Фленн выполнил задачу в пять минут, придав системе «баллон—гондола» некоторую конструктивную жесткость, которая понадобится, чтобы выдержать небольшие нагрузки при работе тягового или боковых реактивных двигателей.Возле места пилота за крюк был зацеплен красный канат, который через весь баллон тянулся к макушке. Этим канатом полагалось оторвать легко отделяющуюся верхнюю секцию оболочки. Такая необходимость могла возникнуть во время посадки при сильном ветре. Кроме того, он служил примитивным указателем скорости подъема. Сильный встречный поток воздуха сплющивал баллон, и натяжение отрывного каната ослабевало. Толлер пощупал веревку и оценил скорость подъема в двенадцать миль в час. Подъему помогало еще то, что маглайн, даже холодный, легче воздуха. Позже, когда корабль войдет в зону разреженного воздуха и низкой гравитации, Толлер собирался удвоить скорость с помощью реактивного двигателя.После тридцати минут полета корабль прекратил дрейф на восток и поднялся выше пика горы Опелмер. На юге до горизонта простиралась провинция Кейл; сады и поля фермеров блестели как мозаика из разноцветных кубиков и полос шести оттенков от желтого до зеленого. На западе лежало море Отолан, а на востоке – океан Мирлгивер, на их изогнутых голубых просторах белели паруса кораблей. Светло-коричневые скалы Горного Колкоррона громоздились на севере; перспектива сжала хребты и долины. Далеко внизу, как крошечные овальные жемчужины, сверкали несколько дирижаблей, ползущих по торговым трассам.Лицо Мира с высоты шести миль казалось безмятежным и прекрасным до слез. Но панорама, залитая ласковым солнечным светом, на самом деле представляла собой поле боя, страну, где человечество проиграло в смертельном поединке. Об этом говорило лишь относительно малое количество парусных судов и воздушных кораблей.В задумчивости Толлер нащупал странный тяжелый предмет, подарок отца, и по привычке погладил большим пальцем блестящую поверхность. Он подумал: сколько еще веков понадобилось бы людям при нормальном ходе истории, чтобы решиться полететь на Верхний Мир? И решились бы они вообще, если бы не надо было бежать от птерты? При мысли о давнем беспощадном враге Толлер обернулся и посмотрел, где находится шар, который он обнаружил. Шар держался все на том же расстоянии, но, что важнее, он и поднимался с той же скоростью, что и корабль. Не доказывало ли это, что птерта обладает целеустремленностью и разумом? И почему, если так, всю свою враждебность птерта направила против человека? Почему остальные обитатели Мира, кроме гиббонов Сорки, иммунны к птертозу?Завотл, словно почувствовал, что капитан опять заинтересовался шаром, опустил бинокль и сообщил:– Она, похоже, увеличилась.Толлер поднес бинокль к глазам и всмотрелся в багрово-черную кляксу, но она оказалась настолько прозрачной, что определить ее контуры не удавалось.– Трудно сказать.– Скоро малая ночь, – заметил Завотл. – Мне не хочется, чтобы эта тварь ошивалась рядом с нами в темноте.– Она не сможет подплыть. Корабль почти такой же круглый, как она, и поперечный ветер действует на нас одинаково.– Надеюсь, вы правы, – мрачно ответил Завотл.Рилломайнер оглянулся с поста у пушки и сказал:– Капитан, мы с рассвета не ели. – Этот бледный, низенький и толстый молодой человек славился своим аппетитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96