Толлер увидел Джесаллу впервые после той ночи, когда принц Леддравор надругался над ней, и с беспокойством осознал, что не представляет себе, как с ней держаться.Толлер спешился, расправил синюю вышитую форменную куртку капитана небесного корабля и, все еще робея и смущаясь, подошел к брату с женой. При виде Толлера Лейн сдержанно улыбнулся, одновременно гордясь братом и не доверяя ему, – так он всегда улыбался в последнее время, когда они встречались на технических летучках.Толлеру нравилось удивлять старшего брата своей целеустремленностью в борьбе с любыми препятствиями на пути к заветной цели – стать пилотом небесного корабля. Кстати, трудности с чтением тоже были преодолены.– Сегодня печальный день, – сказал он Лейну. Джесалла, которая не видела, как он подошел, резко обернулась и прижала руку к горлу. Толлер учтиво кивнул ей, но промолчал, решив предоставить инициативу в разговоре. Джесалла молча кивнула в ответ, однако ничем не выказала неприязни, и младший Маракайн слегка приободрился. Он помнил Джесаллу с осунувшимся из-за болезненной беременности лицом, а сейчас ее щеки округлились и порозовели; и выглядела она моложе, чем прежде. Толлер смотрел на нее, не видя больше ничего вокруг. Наконец он почувствовал пристальный взгляд Лейна и сказал:– И почему Гло не протянул подольше!Лейн пожал плечами – на удивление небрежно, учитывая, как он был близок к магистру, – и спросил:– Ну что, подъем состоится?– Да. В десять.– Я знаю. Я хотел спросить, ты все-таки летишь?– Конечно. – Толлер взглянул на загороженное сеткой небо и на перламутровый серп Верхнего Мира. – Я просто рвусь покорить невидимые горы магистра Гло.Джесаллу, похоже, заинтриговал этот разговор.– Какие горы? – спросила она.– Нам известно, что между Миром и Верхним Миром атмосфера убывает, – ответил Толлер. – Скорость убывания измерили приблизительно – послали вверх шары с газом и в калиброванные телескопы наблюдали, как они расширяются. При испытательном полете мы, конечно, это еще проверим, но считается, что даже в средней точке достаточно воздуха для жизни.– Послушай новоиспеченного эксперта, – заметил Лейн.– Меня учили лучшие специалисты. – Толлер обиделся и начал обращаться только к Джесалле: – Магистр Гло сравнивал этот полет с восхождением на вершину одной невидимой горы и спуском с другой.– Не подозревала, что Гло был поэтом, – сказала Джесалла.– Он обладал многими талантами, о которых людям не суждено узнать.– Да, он, например, приютил твою стажерку-жену, когда ты уехал играть в солдатики, – вставил Лейн. – Кстати, что с ней сталось?Враждебность в голосе Лейна озадачила Толлера. Лейн уже задавал ему этот вопрос, а сейчас, похоже, заговорил о Фере только потому, что эта тема всегда задевала Джесаллу. Неужели он ревнует из-за того, что «маленький братик» принимает участие в величайшем научном эксперименте века?– Фере надоело жить в Башне, и она переселилась обратно в город. Я думаю, то есть надеюсь, что у нее все хорошо, но я не выяснял. А почему ты спрашиваешь?– Гм… Просто из любопытства.– Если твое любопытство простирается и на мою службу в армии, то могу тебя заверить, что выражение «играть в солдатики» здесь совершенно неуместно. Я…– Тише, – сказала Джесалла и положила руки на локти обоих братьев, – церемония начинается!Толлер умолк, а в это время от дома двинулась к ним похоронная процессия.В завещании магистр Гло объявил, что предпочитает самую короткую и простую процедуру, возможную для колкорронского аристократа.Кортеж состоял лишь из прелата Балаунтара в сопровождении четырех священников в темных одеждах. Они несли белый гипсовый цилиндр, в который уже заключили тело Гло. Балаунтар, с вытянутой шеей и в черном облачении похожий на ворона, прошествовал к круглой яме, которую пробурили в скальном основании кладбища.Он нараспев прочитал короткую молитву, вверяя бренную оболочку Гло земле, чтобы та поглотила ее, и призывая, чтобы духу Гло была дарована безопасная дорога до Верхнего Мира, после чего произойдет возрождение, долгая жизнь и процветание на планете-сестре.Толлер смотрел, как цилиндр опустили в яму и зацементировали вытекавшим из украшенной урны цементом, и чувствовал себя виноватым. Он-то ожидал, что при расставании с Гло его станут терзать горе и печаль, но мысли его более занимала Джесалла, доверчиво положившая руку ему на локоть. Означало ли это, что Джесалла изменила отношение к Толлеру, или повлияла случайная размолвка с Лейном, который, в свою очередь, вел себя странно? Но больше всего Толлер думал о том, что скоро он поднимется в небо – так высоко, что уйдет за пределы видимости самых мощных телескопов.Поэтому он с облегчением встретил окончание короткой церемонии. Скорбящие, по преимуществу кровные родственники, начали расходиться.– Я должен возвращаться на базу, – сказал Толлер. – Нужно еще много… – Он не договорил, так как увидел, что прелат отделился от своего окружения и направляется к ним. Решив, что у Балаунтара дело к Лейну, Толлер вежливо отошел на шаг и удивился, когда тот приблизился к нему и несильно ударил в грудь растопыренными пальцами. Близко посаженные глаза первосвященника смотрели гневно.– Я помню тебя, Маракайн, – сказал он. – Это ты схватил меня в Радужном Зале перед королем. – Он снова ударил Толлера, явно желая оскорбить его этим жестом.– Вот вы и сровняли счет, – непринужденно сказал Толлер. – Чем могу быть вам полезен, господин?– Выбрось эту форму, она оскорбляет всю церковь и меня в частности!– Чем же?– Всем! Ее цвет символизирует небо и афиширует твое намерение осквернить Горний Путь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96