Я задержал на ней взгляд, потом закурил и вышел на кухню. Я поставил кофе на огонь, вернулся в комнату и сел на постель. Моя записка по-прежнему лежала на подушке рядом с ключами от машины.Я нежно потряс ее. Она открыла глаза и заморгала.– Который час? – спросила она, потягиваясь. – Господи, я спала как убитая.– Пора одеваться. Кофе уже готов. Меня сейчас вызывали в полицию. Ваш тесть в городе, миссис Кинсолвинг. Она подскочила и впилась в меня глазами, не дыша, – Его как следует отшил капитан Алессандро, Он не сможет повредить тебе. Этого ты боялась?– Он... он сказал, что произошло в Уэстфилде?– Для этого он и приехал. Совершенный псих – того и гляди самому себе вцепится в глотку. А насчет этого... – ты это сделала или нет? То, что он говорит?– Нет, – ее глаза яростно сверкнули.– Сейчас это не играет роли, в любом случае. Но эта ночь меня не так бы радовала. Как дознался Митчелл?– Он случайно оказался там или где-то рядом. Господи, газеты были полны этим в течение недель. Узнать меня было нетрудно. Разве в местных газетах об этом не писали?– Наверное, писали, хотя бы из-за необычного исхода суда. Если писали, я пропустил. Наверно, кофе уже готов. Как ты пьешь?– Черный, без сахара.– Хорошо. У меня нет ни сливок, ни сахара. Почему ты назвалась Элеонорой Кинг? Нет, не надо отвечать. Я дурак. Конечно, старый Кинсолвинг знал твое девичье имя.Я пошел на кухню и налил нам обоим по чашке кофе. Я подал ей кофе в постель, а сам сел в кресло. Мы посмотрели друг на друга и снова стали чужими. Она поставила чашку.– Прекрасный кофе. А сейчас посмотри, пожалуйста, в другую сторону, пока я оденусь.– Конечно. – Я взял книжку со стола и сделал вид, что читаю. Это был детектив, где описывалась какая-то мертвая голая женщина со следами пыток на теле. Тем временем Бетти ушла в ванную. Я бросил книжку прямо в корзину для бумаги, покольку помойного ведра под рукой не было. Потом я задумался о том, как по-разному ведут себя женщины в любви. Одни отдаются с такой самозабвенностью, как Элен Вермильи, что даже не думают о своем теле. Другие помнят и все время хотят прикрыться. Я вспомнил девушку в рассказе Анатоля Франса, которая настаивала на том, чтобы снять чулки. В чулках она чувствовала себя потаскушкой. Она была права.Когда Бетти вышла из ванной, она выглядела как только что открывшаяся роза. Косметика – верх совершенства, глаза сияли, каждый волосок точно на своем месте.– Отвези меня, пожалуйста, в отель. Я хочу поговорить с Кларком.– Ты влюблена в него?– Я думала, что я влюблена в тебя.– Это был просто плач в ночи, – сказал я. – Не будем делать из этого сенсацию. Хочешь еще кофе?– Нет, спасибо, только не натощак. Неужели ты никогда не влюблялся? Не хотел быть с одной женщиной изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год?– Пошли.– Как может такой жесткий человек быть таким нежным? – спросила она с удивлением в голосе.– Если б я не был жестким, меня не было б в живых. Если бы я не мог быть нежным, мне бы не стоило быть в живых.Я подал ей плащ, и мы вышли к машине. По пути в отель она молчала.Когда мы приехали, я въехал на знакомую стоянку, вынул пять сложенных чеков из кармана и протянул ей.– Надеюсь, они в последний раз переходят из рук в руки, – сказал я.Иначе их просто не примут к оплате. Она посмотрела на них, но не взяла.– Я думала, это твой гонорар, – сказала она довольно резко.– Не спорь, Бетти... Ты прекрасно понимаешь, что я не могу взять у тебя денег.– После этой ночи?– После ничего. Я просто не могу взять. Я ничего для тебя не сделал.Что ты собираешься делать? Куда ты теперь двинешься? Сейчас? ты в безопасности.– Не представляю. Что-нибудь придумаю.– Ты влюблена в Брандона?– Может быть.– Он бывший гангстер. Он нанял бандита запугать Гобла. Этот бандит чуть не убил меня. Неужели ты можешь любить такого человека?– Женщина любит мужчину. А не его работу. И, может, он этого не хотел.– Прощай, Бетти. Я сделал все, что мог, но этого было мало.Она медленно протянула руку и взяла чеки.– По-моему, ты совсем шальной. По-моему, ты самый шальной человек на свете.Она вышла из машины и удалилась быстрыми, как всегда, шагами. Глава 25 Я дал ей время пройти сквозь вестибюль и подняться в свой номер. Затем я сам вошел в гостиницу и вызвал мистера Кларка Брандона по внутреннему телефону. Явонен прошел мимо и глянул на меня сурово, но ничего не сказал.Мне ответил мужской голос. Это был его голос.– Мистер Брандон, вы меня не знаете, хотя мы вместе поднимались в лифте вчера утром. Меня зовут Филип Марлоу. Я частный детектив из Лос-Анджелеса и друг мисс Мэйфилд. Я бы хотел переговорить с вами, если у вас нашлось время.– Я слыхал о вас, Марлоу. Но сейчас я на выходе. Как насчет коктейля в шесть вечера?– Мне нужно возвращаться в Лос-Анджелес, мистер Брандон. Я вас не задержу.– Хорошо, – сказал он нехотя. – Поднимитесь.Он открыл дверь, большой, высокий, очень мускулистый мужчина. Он не протянул мне руки. Он отступил в сторону, и я вошел.– Вы один, мистер Брандон?– Конечно. Почему?– Я бы не хотел, чтобы другие услышали то, что я хочу сказать.– Что ж, скажите, и покончим с этим.Он сел на стул и положил ноги на оттоманку. Он прикурил сигарету с золотым ободком от золотой зажигалки. Велика невидаль.– Я приехал сюда по заданию одного адвоката из Лос-Анджелеса, чтобы выследить мисс Мэйфилд и сообщить, где она остановится. Я не знал, в чем дело: адвокат сказал, что и он не знает, но действует по поручению солидной юридической фирмы из Вашингтона.– Вы следили за ней. Ну и что?– Она установила контакт с Ларри Митчеллом или он с ней, и он смог поймать ее на крючок.– И многих других женщин тоже, – сказал Брандо спокойно, – это было его ремеслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43