Глаза Гобла были открыты.– Я не вытянул, – прошептал он, – переоценил я свою хватку. Зарвался, попробовал играть не в своей лиге.– Сейчас приедет полиция. Что произошло?– Я попал в ловушку. Жаловаться не приходится. Этот парень – настоящий убийца. Мне повезло. Я остался жив. Заставил меня приехать сюда. Вырубил меня, связал, затем исчез на какое-то время.– Кто-то подвез его, Гобл. Прокатная машина стоит рядом с твоей. Если он оставил ее у «Касы», как он вернулся за ней?Гобл медленно повернул голову и посмотрел на меня.– Я думал, что я тертый калач. Теперь я знаю, что ошибался. Я хочу только одного: вернуться в Канзас-Сити. Мелкоте никогда не справиться с паханами. Никогда. Наверно, ты спас мою жизнь.Тут появилась полиция.Сначала два парня из патруля, спокойные, серьезные, в новенькой форме и с невозмутимыми лицами. Затем здоровый напористый сержант, который назвался дежурным сержантом патруля Хольцминдером.Он бросил взгляд на рыжего и подошел к постели, – Вызови «скорую помощь», – бросил он коротко через плечо.Один из полицейских вышел к машине. Сержант наклонился над Гоблом.– Хочешь рассказать?– Рыжий избил меня. Он взял мои деньги. Взял меня на пушку в «Касе», заставил привезти его сюда. Затем он избил меня.– Почему?Гобл испустил подобие вздоха, и его голова откинулась на подушку. Он потерял сознание или притворился. Сержант выпрямился и повернулся ко мне.– Что вы расскажете?– Мне нечего рассказывать, сержант. Я ужинал сегодня с этим человеком.Мы встречались пару раз. Он сказал, что он частный детектив из Канзас-Сити.Не знаю, что привело его сюда.– А этот? – сержант сделал неопределенное движение в сторону рыжего, который все еще неестественно ухмылялся.– В жизни его не видал. Ничего о нем не знаю, кроме того, что он поджидал меня с револьвером в руках.– Это ваша монтировка?– Да, сержант.Другой полицейский вошел в комнату и кивнул сержанту:– В пути.– Значит, у вас была монтировка, – сказал сержант спокойно, – Почему?– Скажем, у меня было предчувствие, что меня поджидают.– Скажем, что это было не предчувствие. Скажем, вы знали это. И не только это.– Скажем, что вы не будете называть меня лжецом, не зная, в чем дело.Этот тип, может, и гангстер, но все же у него сломаны оба запястья. Знаете, что это значит, сержант? Он никогда больше не возьмет пушку в руки.– Значит, мы привлечем вас за нанесение тяжелых телесных повреждений.– Как вам угодно, сержант.Затем приехала «скорая помощь». Они взяли Гобла первым, а затем санитар наложил временные шины на запястья рыжего. Они развязали его колени. Он глянул на меня и рассмеялся.– В другой раз, кореш, я придумаю чего пооригинальнее, но ты чисто сработал.Он вышел. Двери «скорой помощи» захлопнулись, завыла сирена, и машина скрылась в ночи. Сержант устало вытирал пот со лба.– Давайте попробуем еще раз. С самого начала, – сказал он ровным голосом. – Как будто мы не вцепились друг другу в глотки, а лишь пытались понять друг друга. Попробуем?– Да, сержант. Попробуем. Спасибо за доверие. Глава 22 В конце концов я оказался в участке. Капитана Алессандро не было. Я подписал протокол допроса, который вел сержант Хольцминдер.– Монтировка, а? – сказал он задумчиво. – Мистер, вы здорово рисковали.Он мог пристрелить вас несколько раз, пока вы размахивались.– Не думаю, сержант. Я здорово шарахнул его дверью. И я не очень-то размахивался. А может, он и не собирался пристрелить меня. Я не думаю, что он пустился в это приключение по собственной инициативе.Еще немного таких разговоров, и они разрешили мне уйти.Было уже слишком поздно для задушевных бесед. Но все равно я пошел к маленькой аккуратной телефонной кабинке и набрал номер «Каса дель Пониенте».– Мисс Мэйфилд, будьте любезны. Мисс Бетти Мэйфилд. Номер 1224.– Я не могу беспокоить постояльцев в такой поздний час.– Почему? У вас сломано запястье? – Я был груб в эту ночь. – Думаете, я позвонил бы, если б мог ждать? Он соединил меня, и она ответила сонным голосом.– Говорит Марлоу. Прийти к вам или вы придете ко мне? Случились крупные неприятности.– Что? Какие еще неприятности?– Поверьте мне хоть раз. Подобрать вас на стоянке?– Мне надо одеться.Я вышел к своей машине и поехал к «Касе». Я курил уже третью сигарету и уже жалел, что позвонил, когда она быстро и бесшумно подошла к машине и села в нее.– Я не знаю, о чем речь, – начала она. Но я перебил ее:– Только вы и знаете, в чем дело. И сейчас же мне расскажете. И не стоит изображать возмущение. Со мной этот номер больше не пройдет.Я рывком тронул машину с места, пронесся по безмолвным улицам, спустился вниз к «Ранчо Дескансадо» и поставил машину под деревьями. Она вышла, не говоря ни слова, я отпер дверь и зажег свет.– Виски?– Ладно.– Таблеток не принимала?– Нет, не сегодня, если вы имеете в виду снотворное. Я кутила с Кларком и выпила слишком много шампанского. А от него меня всегда клонит в сон.Я налил виски в два стакана и дал ей один. Я сел в кресло и откинулся.– Извините, – сказал я, – я немного устал. Раз в два-три дня мне нужно присесть. Это слабость, с которой я пытался бороться, но я уже не так молод.Митчелл мертв.Она вздрогнула, а может быть, и побледнела. Я не мог судить наверняка.– Мертв? – прошептала она. – Мертв?– Ну, хватит. Как сказал Линкольн, можно дурачить всех детективов в течение некоторого времени, можно дурачить некоторых детективов все время, но невозможно...– Заткнись! Заткнись немедленно! Что ты из себя строишь?– Просто человека, который старался изо всех сил помочь тебе. Человека с опытом в таких делах, видящего, что ты влипла, пытающегося помочь тебе выпутаться, без всякой помощи с твоей стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43