Мы пересекли Босфор и долго бродили на европейской
стороне вслепую по тихим улицам нового города. Но усталость никак не
приходила к нам. Казалось, мы были единственными, кто не спал в этом
городе. Мы прошли по извилистому лабиринту рынка, вышли на одну из тех
улиц, что вели к Айя-Софии, и долго стояли перед фасадом этого
величественного старинного сооружения. Его контуры запечатлелись в моей
памяти - инородные для него минареты, более поздние подпорки - я пытался
заставить себя поверить, что утром увижу его в первозданном виде,
безмятежно владычествующим над городом, более уже не принуждаемом делиться
огромной площадью перед собою с чуждой для него красотой Голубой мечети,
построенной напротив. Мы прошли от самого Дворца Долмабахче на берегу
пролива до старого "Хилтона", дальше мимо Таксима, пока не вышли к
Галатскому мосту. А после мы еще бродили среди руин ипподрома, обошли
Топками и вышли в том месте, где еще оставались фрагменты старинной стены,
защищавшей город со стороны моря. Заря застала нас перед крепостью Идкюль,
в тени полуразрушенного византийского вала. Мы уже едва держались на
ногах. К нам подошел мальчишка-турок лет пятнадцати и вежливо спросил,
сначала по-французски, затем по-английски, не намерены ли мы что-нибудь
купить - старинные монеты, его сестру, гашиш, израильскую валюту, золотые
украшения, его младшего братишку, ковер. Мы поблагодарили его и сказали,
что мы не по этому делу. Он однако позвал свою сестру, которой, наверное,
было не больше четырнадцати лет, но выглядела она на четыре-пять лет
старше.
- Девственница, - сказал он. - Неужели она вам не нравится? Такая
отличная фигура. Кто же вы? Американцы, англичане, немцы? Вы только
взгляните! Повинуясь его строгой команде, девушка расстегнула блузку и
выставила для обозрения очень красивую плотную грудь. Во впадине на
цепочке болталась бронзовая византийская монетка, "фоллис", что ли. Я
пригнулся, чтобы рассмотреть получше. Мальчишка, дыша мне в лицо чесноком,
вдруг сообразил, что не грудь, а именно эту монетку я изучаю, и плавно
перевел разговор на совсем другую тему. - Вам нравятся старинные монеты,
да? Мы их нашли очень много в горшке под стеной. Подождите меня здесь,
сейчас я вам покажу.
Он убежал. Сестра его угрюмо застегнула кофту. Мы с Капистрано устало
побрели прочь. Девчонка последовала за нами, настойчиво предлагая
остаться, но к тому времени, когда мы отошли метров на двадцать, она
потеряла к нам всякий интерес. Через час, воспользовавшись подземкой, мы
снова очутились в здании, в котором размещалась Служба Времени.
После завтрака мы занялись своим одеянием: длинными шелковыми
туниками, римскими сандалиями, легкими плащами. Капистрано торжественно
вручил мне мой таймер. Теперь я уже хорошо натренировался в пользовании
им. Я просунул его себе под пояс и ощутил, как вызывающий головокружение
поток энергии начал уже меня захлестывать, как пришло сознание, что теперь
я волен переправить себя в какую только мне заблагорассудится эпоху, что я
уже никому не подотчетен до тех пор, пока строго блюду не только в своих
действиях, но и в мыслях, священную неприкосновенность нынешнего времени.
Капистрано подмигнул мне.
- Вверх по линии, - сказал он.
- Вверх по линии, - повторил я.
Мы направились навстречу своим восьмерым туристам.

20
Место старта при прохождение маршрута "Византия" почти всегда одно и
то же: площадь перед Айя-Софией. Чувствуя себя несколько глуповато в своих
одеяниях, мы приехали сюда автобусом, прибывшим за нами примерно в десять
утра. Более традиционные туристы, находящиеся здесь только для того, чтобы
поглазеть на современный Стамбул, сновали, сбившись в небольшие стада,
между этим величественным храмом и расположенной поблизости мечетью
султана Ахмеда. Капистрано и я удостоверились в том, что таймеры у всех на
надлежащих местах и что правила, которых следует придерживаться при
совершении путешествий во времени, должным образом вдолблены в черепа
наших восьми туристов.
Нашу группу составляла пара очень приятных молодых людей из Лондона,
пара незамужних учительниц из Германии и двух пожилых семейных пар из
Америки. Все прошли гипнокурс обучения византийскому варианту греческого
языка и в течение следующих шестидесяти дней будут владеть им в таком же
совершенстве, как и своим родным языком, однако Капистрано и мне пришлось
еще раз напомнить американцам и одной из немок, чтобы они говорили только
на нем.
После чего все совершили прыжок.
Я испытал на какое-то мгновение ощущение потери пространства и
времени, которое всегда сопровождает перемещение вверх по линии. Затем я
взял себя в руки и обнаружил, что я покинул Стамбул и прибыл в
Константинополь.
Константинополь меня не разочаровал.
Исчезла грязь. Исчезли минареты. Исчезли мечети. Исчезли турки.
Небо было голубым, воздух чистым и приятным. Мы стояли посреди
огромной площади Августеума, спиной к Айя-Софии. Справа от меня, где
должно было располагаться серое невзрачное здание какой-то конторы,
раскинулись обширные поля. Впереди, там, где должна была находиться синяя
фантазия мечети султана Ахмеда, я увидел беспорядочное скопление невысоких
дворцов из мрамора. Чуть поодаль громоздилась одна из трибун ипподрома. По
просторной площади медленно прохаживались фигуры в ярких одеяниях, будто
только что сошедшие с византийских мозаик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99