Он
представился мне, как Спирос Протопопулос и поспешно провел меня через
узенькую дверь, которую поначалу я не заметил.
- Вам следовало бы войти через служебный вход, - сказал он. - Я прошу
прощения за эту задержку. Мы не сразу поняли, что вы уже здесь.
Ему было около тридцати лет, он весь был такой пухленький, такой
гладенький, в обязательных темных солнцезащитных очках и с полным ртом
крупных белоснежных зубов. В кабине лифта, который нес нас на самый верх,
где размещалась комната отдыха для курьеров, он спросил у меня:
- Вы никогда раньше не работали курьером самостоятельно, это верно?
- Да, ответил я. - Никогда. Это мой первый маршрут.
- Вы обязательно полюбите свою работу! В особенности этот
византийский маршрут. Византия, это... это... - ну как мне выразить это
словами? - Он восторженно прижал друг к другу свои коротенькие,
толстенькие ладони. - Вы обязательно проникнитесь этим тоже, хотя,
наверное, лишь частично. Только греки, как я, например, способны полностью
оценить достоинства той эпохи. Византия! О, Византия!
- Я тоже грек, - произнес я.
Он остановил лифт и поднял очки.
- Разве вы не Джадсон Дэниэль Эллиот Третий?
- Он самый.
- И к тому же еще и грек?
- Девичья фамилия моей матушки была Пассилидис. Она родилась в
Афинах. Дедушка со стороны матери был мэром Спарты. По материнской линии
он происходит из знаменитого рода Маркезинисов.
- Значит вы мой брат! - вскричал Спирос Протопопулос.
Оказалось, что шесть из девяти остальных курьеров времени,
прикрепленных к византийскому маршруту, были греками еще двое - немцами:
Гершель и Меламед, а девятый был приятного вида испанец по фамилии
Капистрано, который позже, будучи в стельку пьяным, признался мне, что его
прабабка была турчанкой. Не исключено, что он это придумал специально для
того, чтобы я стал презирать его, - у него отчетливо проступали черты
характера, свойственного мазохистам.
Пятеро из девяти моих коллег в настоящее время вверху по линии, а
четверо - еще в Стамбуле нынешнего времени из-за путаницы в расписании
отбытия отдельных групп, что и вызвало такой переполох в вестибюле.
Протопопулос представил меня: Меламед, Капистрано, Паппас, познакомьтесь с
Джадом Эллиотом. Меламед был светловолосым, большую часть его лица
покрывала песочного цвета борода. У Паппаса были впалые щеки, печальные
глаза и свисающие книзу усы. Им обоим было лет по сорок. Капистрано
выглядел чуть помоложе.
Светящееся табло отображало, где в настоящее время находятся
остальные члены бригады, обслуживающие маршрут "Византия": Гершель,
Колеттис, Пластирас, Метаксас и Гомперс.
- Гомперс? - удивленно повторил я. Мне ответил Протопопулос:
- Его бабка была чистейшей гречанкой.
Эта пятерка рассеялась на временном отрезке, перекрывавшем целое
тысячелетие: согласно табло Колеттис был в 1651, а Метаксас - в 606 годах
до нынешнего времени, что соответствовало 408 и 1453 годам после Рождества
Христова. Остальные работали с экскурсантами между этими двумя датами.
Пока я глазел на табло, Колеттис переместился верх по линии более, чем на
столетие.
- Они убыли, чтобы посмотреть на мятежи, - кротко заметил Меламед, а
Капистрано, тяжело вздохнув, кивком подтвердил правильность его догадки.
Паппас сварил для меня крепкий кофе. Капистрано откупорил бутылку
турецкого бренди, которое, как я тут же обнаружил, проглотить было не так
уж легко. Он ободряюще подтолкнул меня под ребра:
- Пейте, это лучшее пойло из всех, что удастся вам испробовать на
протяжении последних пятнадцати столетий!
Я вспомнил совет Сэма, заключавшийся в том, что мне не помешает, если
я научусь пить спиртные напитки, и через силу протолкнул пойло внутрь
желудка, страстно при этом мечтая о травке, о наркопузырьке, о табачном
дыме - то есть, о чем-нибудь более пристойном.
Пока я в расслаблении отдыхал со своими товарищами по новой работе, в
комнату вошел один из патрулей времени. Он не воспользовался сканирующим
устройством, чтобы получить разрешение войти, не удосужился даже
постучаться - просто ввалился.
- Неужели нельзя быть повежливее? - пробурчал Паппас.
- Разлагаетесь? - иронично произнес патруль. Он с размаху плюхнулся в
гамак и расстегнул гимнастерку. Это был нордической внешности верзила с
волосатой грудью, которая, вследствие этого, казалась покрытой золотой
кольчугой до самых ключиц. - Новичок? - спросил он, рывком повернув голову
в мою сторону.
- Джад Эллиот, - сказал я. - Курьер.
- Дэйв Ван-Дам, - представился он в ответ. - Патруль. - Моя рука
скрылась в его огромной лапище. - Смотрите, не попадайтесь мне на любовных
штучках вверху по линии. Лично меня это не трогает, но в интересах дела я
человек строгих правил. За что всех нас и ненавидят - мы люди неподкупные.
Попробуйте сунуться ко мне - сами убедитесь.
- Это комната для отдыха курьеров, - попробовал было возмутиться
такой бесцеремонностью Капистрано.
- Вам нет нужды напоминать мне об этом, - сказал Ван-Дам. - Хотите
верьте, хотите - нет, но читать я умею.
- Значит, вы теперь - еще один курьер, так что ли?
- Вы, наверное, не станете возражать, если я позволю себе немного
расслабиться среди своих оппонентов? - Патруль ухмыльнулся, почесал грудь
и приложил к губам горлышко бутылки с бренди. Довольно много отпив, он
громко рыгнул. - Господи, что за гнусный сегодня денек! Знаете ли вы, где
мне довелось побывать сегодня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99