Я выключаю мощную струю душа:— Да, мам!— К тебе пришли!— Да кто же это?— Какая-то женщина!— В такой час?Фелиси понижает голос.— Ты меня слышишь?— Ну!— Это негритянка…Не хватает еще пойти ко дну в гигиеническом резервуаре, который квартиросъемщики иногда используют для хранения картошки.— Негритянка?— Почти. Точнее, кофе с молоком. Малышка Сахарная Тростинка!— Пусть войдет! — ору я.— Сюда? — лепечет маман.— Да.— Но… Антуан!— Не волнуйся, эта девочка робеет, когда видит мужчин одетыми!Фелиси идет за очаровательной брюнеткой, а я тем временем ополаскиваю глаза и уши холодной водой. Дверь открывается, и сквозь банный пар я различаю мою вчерашнюю подружку, задрапированную в красное платье, как пожарный драндулет (этот цвет ей к лицу).— Привет! — бросаю я, а-ля паша, указывая ей на металлический табурет. — Каким ветром, крошка?— Значит, вы комиссар? — говорит она вместо приветствия.— Где это ты узнала, в Тобоггане?— Да.Фелиси незаметно удаляется, бросив все же недоверчивый взгляд на Белоснежку. Моя славная матушка опасается, не играет ли эта посланница заморских земель роль Шарлотты Корде.— Я пришла пораньше, — лепечет малышка.Она больше не напирает, а, как мсье, который не платил в течение года взносов, потеряла уверенность в себе, которая ее страховала.— И хорошо сделала. Ты вспомнила что-нибудь о парне Греты?— Да.Она открывает сумочку и достает оттуда фотографию.— Посмотрите.Я вытираю два пальца о купальный халат, который висит рядом, и жадно хватаю картинку. Фото изображает Белоснежку с товаркой перед Тобогганом. Их обеих снял (осмелюсь так сказать) уличный фотограф. Они скорчили подобающие гримасы, чтобы по возможности больше походить на звезд Голливуда.Признаюсь, я не вижу связи — даже сексуальной — между этим скромным прямоугольным параллелепипедом и делом, которое поглощает мое внимание — Что это за тетка рядом с тобой? — спрашиваю я наобум.— Это Ольга из Пуатье!— Ну и что дальше?— Дело не в ней, мсье комиссар!Так как кроме двух измерительниц панелей других живых существ не видно, я все меньше представляю, к чему она клонит.Рожай скорей, крошка, побереги мои мозги.— За нами, — говорит она, — что вы там видите?— Улицу…— А у тротуара?— Тачку?Мисс кофи энд милк скрещивает свои смуглые ноги с золотистым отливом так высоко, что, благодаря позиции, мне открывается панорама до самых пределов.— Да, — шепчет она, — тачка. Это машина того парня, который приезжал к Грете, и можно различить номерок, особенно если воспользуетесь лупой!Милая крошка! Я встаю и протягиваю ей руки, с которых стекает вода.— Ты чудо туземного искусства! — уверяю я. — Какая гениальная идея пришла тебе в голову!Жеманясь, она объясняет:— Когда мы расстались, я пошла в Тобогган выпить рюмочку и узнала, кто вы. — Она опускает глаза, отягощенные голубыми тенями и целомудрием. — Я сказала себе, что если бы я смогла вам помочь, то, может быть, и вы протянули бы мне руку!Вот в чем дело!— Что случилось, лучезарная Аврора?— Это с одним из моим друзей. У него неприятности с полицией.— У твоего Жюля?— Ну да.— Что за неприятности?— Один приятель сунул ему наркотики, а он и не знал, что…— Ну конечно, он чист.., как снег! Ну ладно, как его зовут, попытаюсь добиться для него режима благоприятствования. Это все, что я тебе должен?— Еще одно, мсье комиссар.— Что еще?— Я бы хотела, чтобы никто не знал, что я приходила. А то подмокнет моя репутация…— Хоть я и принял тебя в ванной, об этом можешь не беспокоиться.Успокоившись, она бросает на меня осторожный жаркий взгляд, сначала снизу вверх, потом слева направо и возвращает его, пока не находит точку пересечения моих меридиан.— Вы красивый мужчина! — оценивает хозяйка подстилок.— Да, — говорю я, — как раз на прошлой неделе в газете “Франс Суар" был репортаж на эту тему. Министр искусств даже предложил мне место жеребца-производителя в особняке Бретей. Я отказался, потому что пришлось бы вести оседланный образ жизни.Натюрлих, сборщица зрелых бананов не сечет в такого рода остротах.Так вот, вода остыла, и, кроме того, я тороплюсь использовать ее грандиозную наколку, ласково намекаю ей, что она может проститься со мной.— Ты дашь координаты своего сутенера женщине внизу, чтобы мы в свою очередь помогли ему.— Спасибо, мсье комиссар!— Не называй меня все время мсье комиссар, особенно когда я нагишом, это оскорбляет достоинство моей профессии.— И все же я не могу вам сказать мадемуазель, — делает ударение она, разглядывая резиденцию моего самолюбия. * * * Через три четверти часа, промчавшись через Пантрюш на такой скорости, которая оставила в растерянности всю русскую знать, сидящую за рулем своих такси, я высаживаюсь у конторы.Берюрье уже здесь, занят тем, что запихивает в тело содержимое банки печеночного паштета. Его вставные кастаньеты звонко щелкают, губы блестят, как зеркало.Я чувствую, что этот спектакль оскорбляет мое человеческое достоинство.— Что ты так смотришь на меня? — беспокоится отвратительная особь.— Ничего, дремучий ты человек! — вздыхаю я.— От такого и слышу! — парирует Жирный, закрывая нож, лезвие которого он только что вытер о лацкан куртки.Я берусь за трубофон, чтобы связаться с префектурой в Ивлин, с ее службой технических паспортов. Пока меня соединяют по коммутатору, я вооружаюсь лупой в духе Шерлока и рассматриваю номерной знак гоночной машины, стоящей под задницей метиски. Номер можно разобрать даже невооруженным глазом. Он оканчивается на 78. Интересная штука жизнь, правда? Догадывался ли этот чудак в ту секунду, когда останавливал свой шарабан, что простое нажатие на педаль тормоза повлияет на его судьбу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39