Я выхожу, чтобы вручить ящик посыльному. Заметьте, что я не тешу себя иллюзиями: дружки Кайюка должны верить, что зверушки на месте. Я уже убедился, что нельзя оставлять без внимания ни одной мелочи, особенно чистоту юных дев. Я загружаю ящик и передаю посыльному Лопнодонесси (корсиканцу), чтобы он отвез его на вокзал Сен-Лазар так быстро, как позволяет городской транспорт, предоставленный в распоряжение парижан.Он говорит: “Банко” (большинство корсиканцев говорят на монакском), и садится верхом на велосипед.Вместо того чтобы вернуться в кабинет, я поднимаюсь к Старику, чтобы ввести его в курс дела. Согласитесь, есть от чего заработать головную боль. В конце концов, не каждый день приходится видеть подобных животных упакованными, которые к тому же сданы в камеру хранения, как чей-то багаж. В дорогу отправляют летчиков, в дорогу отправляют мышек, но редко летучих мышей. В любом случае я первый раз вижу такое.Я излагаю дедушке дополнительную информацию, он внимательно меня слушает, потом раздается легкий летучий смешок.— Черт побери, Сан-Антонио, эти зверушки служили подопытными кроликами.— Вы думаете?— Наверняка за этим стоит деятельность какой-то подпольной лаборатории, где проводятся подозрительные опыты. Надо, чтобы вы ее обнаружили, мой дорогой друг.— Я постараюсь, шеф!Он в прекрасном настроении. Я удостаиваюсь сердечного похлопывания по плечу.— Вы на правильном пути, поверьте мне!— Хотелось бы, чтобы это было действительно так, патрон.Я покидаю его кабинет в лучах северного сияния, озарившего наши отношения.Шагаю по вонючему коридору, который ведет в мой кабинет, как вдруг мой слух поражают вопли, несущиеся оттуда. Я легко узнаю мощный, вибрирующий от жира голос Берюрье. От этих криков дрожат переборки. Я бегу. Дверь распахнута, я теряю дар речи, как сказал бы Франсуа Мориак, если бы здесь присутствовал хоть один. Мои летучие мышки воскресли и мечутся, как безумные, вокруг Толстого, цепляясь за его котелок (днем бедняжки слепы, не так ли?) или ударяясь об оконный переплет. Верю описывает линейкой фехтовальные мулине и уже прикончил с полдюжины.— Помогите! — ревет Опухоль. — Помогите, а то эти дряни выцарапают мне зенки!Сбегаются сотрудники. Мы вооружаемся шляпами, которые служат как сачки для бабочек, и наконец нам удается обезвредить эскадрилью. Поле битвы представляет собой отвратительную картину. Воистину, создавая летучих мышей, Господь забыл об эстетике. В этот день он перепутал чертежи.— Отнеси этих ужасных зверей в лабораторию, — говорю я. — Пусть их пока поместят в соответствующее место! Толстый стал лиловым, как епископ в парадном наряде.— Если я не подхвачу желтуху, — бормочет он, — значит, мне повезло.— Ты ведь даже не знаешь, что это такое, — успокаиваю я.Он говорит, что все же, чтобы успокоиться, пойдет хлопнет рому внизу; у меня не поворачивается язык, чтобы запретить ему. К тому же я счастлив, как дурачок. Снимаю телефонную трубку.— Патрон, — говорю я Старику, — мне в голову пришла одна идея, могу ли я снова зайти к вам?— Сан-Антонио, вы всегда желанный гость, — бросает мой начальник.— Как в горле кость, — добавляю я, положив треплофон на хромированный рычаг. * * * — Итак, что это за блестящая идея? — сразу атакует Стриженый.Он чистит своими ногтями свои ногти. Блестящие манеры.Я описываю ему берюрьенское приключение.— Только этого нам не хватало! — восклицает он. — Воскресшие летучие мыши!— Нет, шеф. Хотя и явились они с вокзала Сен-Лазар, я не думаю, что они воскресли, как он. Чудеса происходят только один раз, вы это знаете. Я думаю, что они были просто в состоянии зимней спячки. И их поместили в холодильный ящик, потому что это идеальный способ перевозить их, не привлекая внимания.— Вы горите на работе! — подтверждает хозяин. Согласитесь, подобная манера говорить не соответствует обстоятельствам.— Но это еще не самая блестящая идея, патрон! Он похрустывает суставами.— О! О!— Нет, я, кажется, разгадал, как на самом деле использовали этих крылатых млекопитающих!— Я слушаю!— Они не предназначались для лаборатории…— А-для-чего-же-в-таком-случае? — говорит Старик так быстро, что мне кажется, будто он выражается на венгерском.— Шайка Кайюка пользовалась ими для того, чтобы устраивать поджоги у американцев. Вот почему пожары происходили только по ночам; вот почему они всегда начинались с краю крыш; вот почему, наконец, самые прочные полицейские кордоны не могли их предотвратить. Террористы нашли способ прикреплять к летучим мышам маленькие зажигательные бомбы. Вечером они оживляют их, просто помещая в комнатную температуру, и везут поближе к избранному объекту. Летучие мыши по прошествии получаса — время, которое понадобилось им в моем кабинете пробуждаются. Их притягивают огни дома, избранного целью, и…— Браво! — кричит Старик.Никогда я не видел его таким возбужденным. Он теряет контроль над собой.— Сан-Антонио, вы только что нашли ключ к этой тайне. И давай мять мою десницу с такой энергией, что я боюсь, как бы она не осталась в его пальцах.— Короче говоря, чтобы защитить американские базы, нужны не вооруженные люди, а сети…— Совершенно правильно, патрон.— Что вы собираетесь теперь делать? — спрашивает он, возвращаясь к позитивному настрою, который всегда был правилом его поведения.— Ждать! Я надеюсь, что этим бойким ребятам понадобятся летучие мыши, чтобы продолжить свои нападения. Может быть, они попытаются получить обратно своих мышей, которые, как они считают, спокойно лежат в камере хранения Сен-Лазара.— Очень хорошо, — подает голос Старик. — И если вам удастся схватить еще одного члена банды, разденьте его догола, чтобы он не смог покончить с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39