– Да кому я нужен! – простонал Стеклодув. – Моей жизни грош цена! Я о твоей безопасности пекусь!
Скакун бешено заплясал перед ним, едва он попытался вставить ногу в стремя, и Морейну ничего не оставалось, как признать свое поражение. Он со вздохом взгромоздился в седло при помощи психокинеза и поспешно подтянул ослабевшую подпругу. Ноданн изо всех сил сдерживал улыбку.
– Беру тебя под свою опеку, Стратег, – торжественно произнес лорд Вар-Меска. – Моя священная обязанность скрывать тебя, пока лорд Селадейр и леди Розмар не явятся за тобой, чтобы препроводить в Афалию. – Мысленно он молил искалеченного титана, чье лицо теперь было скрыто в тени, о терпении. – Я спрячу тебя в укромном местечке и сам стану заботиться о тебе. Как бы только ты там не заскучал… Комнатенка маленькая, в подвале нашей фабрики. Но прошу тебя, сдержи на время боевой пыл!
– Чего-чего, а времени, чтобы закалить свою выдержку, у меня было достаточно.
– Да поможет тебе всемилостивая Богиня поскорей восстановить телесные и духовные силы и свершить свой великий долг.
Стратег наклонил голову.
– Командуй, Морейн, я в твоей власти.
Стеклодув подавил вздох облегчения.
– Поедем-ка, не мешкая, домой. Только… если не возражаешь, халиками командовать будешь ты.
– Само собой, – усмехнулся Стратег.
Бок о бок огромные животные покорно и резво затрусили по дороге к Вар-Меску.

6

– Едут! Едут! – крикнул козопас Калистро и помчался вдоль каньона в Скрытых Ручьях, забыв о своем стаде. – Сестра Амери, и вождь, и все остальные!
Люди высыпали из хижин и взволнованно перекликались. Длинная кавалькада уже показалась на окраине деревни.
Старик Каваи, услыхав крики, высунул голову из двери крытого розовой черепицей домика мадам Гудериан под сенью сосен. Увидев кавалькаду, он присвистнул сквозь зубы.
Она!
Маленькая кошка выпрыгнула из ящика под столом и чуть не сшибла его с ног, когда он подошел к столу за ножом.
– Мне ж еще цветов надо нарезать! – Он строго погрозил пальцем кошке.
– А ты смотри, вылижи хорошенько своих котят, чтоб они нас не опозорили.
Завешенная марлей дверь захлопнулась. Бормоча что-то вполголоса, старик нарезал охапку пышных июньских роз и поспешил по тропинке, роняя розовые и алые лепестки.

Старым друзьям Луговому Жаворонку Бурке, Бэзилу Уимборну и Амери Роккаро в Скрытых Ручьях устроили трогательный прием; их встречали как героев, принесших свободу первобытным. Почести распространились и на тридцать сорвиголов-пилотов, инженеров, техников, на которых население Ручьев возлагало огромные надежды. Штат новой экспедиции тут же окрестили «бастарды Бэзила» – с легкой руки Денни Джонсона, начальника первобытного гарнизона. Бывший альпинист и профессор Оксфорда был весьма польщен этим прозвищем.
После небольшой разминки в общественной бане вновь прибывшим был дан торжественный ужин из жареной рыбы и клубничного торта, на скорую руку испеченного Мариаленой Торрехон. Заведующий винными погребами Перкин самолично разливал рислинг, ароматное вино и сладкий белый мускат; заздравные тосты следовали один за другим, в результате чего многие жители деревни, а также бастарды Понго Уорбертон, Уклик и Шеймус Максуини не присутствовали на благодарственной мессе, которую отслужила Амери по завершении столь знаменательного дня.
Наконец старик Каваи привел измученную монахиню в коттедж под соснами, хотя та противилась, говоря, что теперь это его дом и таковым должен оставаться.
– Об этом после, – заявил бывший электронщик. – Теперь ступай отдохни в спальне. Дух мадам благоприятствует этому, а я, честное слово, не стерплю, если ты откажешься от такой чести. Мне привычнее спать на тюфяке в кошачьей компании.
Он открыл дверь и пропустил Амери вперед. Она застыла на пороге, потом внезапно опустилась на колени и воскликнула:
– Дея!
Изящный маленький зверек, одетый в золотисто-песочную шкурку с черным кончиком хвоста, подбежал и прыгнул ей на руки – ни дать ни взять пума в миниатюре, если б не уши и не большие глаза.
Амери ласково гладила свою мурлыкающую любимицу, на глазах у нее блестели слезы.
– Думала, никогда больше ее не увижу. Она скучала обо мне, Каваи-сан?
– Вообще-то у нее были развлечения, – невозмутимо ответил японец и указал на ящик под столом, откуда выглядывали три крошечные головки. – Им девять недель, все коты и пока что безымянные. Решил тебя дождаться. Знаешь, я дал обет мученикам Нагасаки…
Он свесил голову, и подозрительные капли покатились по кимоно. Амери опустила кошку на пол, встала и обняла его.
– Бестолковый старый буддист!
Потом она занялась котятами, а он пошел проверить, хорошо ли взбита постель в спальне.
– Назову вас Тарс Таркас, Каргорис и Эдгар, – сказала монахиня, сажая котят, а заодно и мать обратно в ящик. – Вам суждено стать родоначальниками всех домашних кошек.
Она кряхтя поднялась с пола, ощущая ломоту в костях и головокружение от усталости после всего, что пришлось пережить. Но недомогание как рукой сняло, едва она обвела взглядом маленькую комнату, служившую кухней и одновременно гостиной. Ее единственный дом в плиоценовом изгнании! Она прожила здесь всего несколько недель, пока Анжелика была в экспедиции, но успела запомнить и полюбить каждую мелочь. Вот занавески ручной работы, вот любимая кружевная скатерть мадам, вот коврики, сшитые из шкур. У камина стояли медная кочерга, совок и таган, отлитые Халид-Ханом, рядом корзинка для рукоделия Мизы Черил-Энн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138