– Они ни перед чем не остановятся, – упорствовал Ван Вик.
– Вот именно, – тихо проронила Корделия, – самой жизни не пожалеют.
Марк вернулся к созерцанию своих прежних образов.
– Надо попытаться спасти детей. И выиграть время для выработки нового плана… Что мы имеем?.. Клу, Элаби и Оуэн в Европе, Фелиция пока отсутствует, Эйкеном Драмом можно манипулировать. Я должен подумать, изучить ситуацию со всех сторон.
– Ты двадцать семь лет думал, – упрекнул его Ван Вик.
Но мысли Марка были уже далеко.
– Крамер прав: не обязательно возвращать детей назад, главное – не пустить их в Европу. Это вполне нам по силам. Высадим их в Африке и найдем способ взорвать оборудование, так, чтобы никто не пострадал. Прежде всего надо нейтрализовать их угрозу, а потом уж искать собственные решения. – Он оторвался от своих размышлений, и каждый ум ощутил его принудительно-гипнотическое прикосновение. – Звездный поиск! Он мог бы стать нашим спасением, если бы оказался удачным… Моя мечта… и мое поражение загнали нас сюда, в плиоцен, однако мы верили, что еще не поздно начать все сначала. Но и здесь звезды не улыбнулись мне, поэтому дети разуверились в моей мечте и заимели свою. Они сделали свой выбор, и от этого так просто не отмахнешься. Двадцать дней, пока мотался от звезды к звезде, я обдумывал возможные последствия их поступка, и до сего момента они не выходят у меня из головы. Окончательное решение я оставляю за собой. Но все-таки давайте проголосуем.
– Убить! – выпалила Корделия Варшава.
– Самый надежный вариант, – согласилась Патриция Кастелайн.
Наступило минутное колебание, но из всех присутствующих лишь Геррит Ван Вик присоединился к двум женщинам, выступавшим за смертный приговор. Прочие предпочли помилование, хотя и сопряженное с некоторым риском.
Марк изложил им свой новый замысел – как, обеспечив собственную безопасность, пойти навстречу желаниям детей. Однако в случае провала под угрозой оказывалась не только жизнь мятежников, но и жизнь ни о чем не подозревающих обитателей Многоцветной Земли.
– Таков в общих чертах мой план, – заключил Марк Ремилард. – Кто за?
Бывшие члены галактического Консилиума единогласно одобрили предложение и тем самым вновь утвердили его своим лидером.
– Хорошо. Нынче же ночью свяжусь с Оуэном. А завтра начнем реконструкцию поискового оборудования и сборку нового агрегата. Да, пусть посидят в Африке: мы покамест не готовы к встрече с ними. Думаю, в конце августа, если ничего не случится, можно будет отплыть в Европу.

3

Угрюмая фея в белой кожаной юбке нетерпеливо расхаживала по балкону Черной Скалы; глаза лесной лани, словно два прожектора, ощупывали склон.
– Здесь ты в полной безопасности.
Элизабет стояла в дверном проеме, одетая в старый хлопчатобумажный комбинезон красного цвета, который запомнился Фелиции еще на постоялом дворе, и теперь она воспринимала его как давнего друга, как связующую нить с прошлым. Уже две недели ворон ежедневно прилетал в маленькое шале, садился на край балкона и превращался в испуганную девчонку. Но, несмотря на огромную силу убеждения, которой обладала Элизабет, несмотря на то, что во время долгих разговоров с ней Фелиция отдыхала душой, она упорно отказывалась остаться. Сегодня их беседа затянулась на два часа.
– Прошлой ночью мне опять являлись кошмары.
– Бедная ты моя!
– Еще немного – и я не выдержу, закричу в голос. Если это случится, я умру, захлебнусь в золоте и в дерьме.
– Да, – согласилась Элизабет, – если не будешь лечиться.
Взгляд Фелиции стал совсем безумным; хищные стальные когти потянулись к мозгу Элизабет, но та недаром была Великим Магистром коррекции – успела поставить непроницаемый барьер, и когти лишь беспомощно поскребли зеркально-гладкую поверхность.
– Я… я нечаянно, – оправдывалась Фелиция.
– Нет, нарочно, – с грустью возразила Элизабет. – Ты готова убить каждого, кто угрожает тебе своей любовью.
– Нет!
– Да. У тебя в голове короткое замыкание. Хочешь, покажу тебе разницу между твоим мозгом и тем, который можно считать нормальным?
– Покажи.
Образы ужасающей сложности громоздились под сводом черепа, но корректор снабдила их пояснениями, доступными даже необученному ребенку. Минут пятнадцать Фелиция рассматривала обе проекции, прячась за своим экраном. Потом приоткрылась щелочка, и в ней засветилось робкое, стыдливое любопытство.
– Это что… мой мозг?
– Максимальное приближение, какого я смогла достичь извне.
– А другой… чей он?
– Сестры Амери.
Девушка содрогнулась. Соскочила с парапета и подошла вплотную к Элизабет – маленькая, бледная, такая одинокая и беззащитная.
– Я чудовище. Я не человек, правда?
– Временами – да. В основном твои поступки неосознанны, хотя после того, что ты устроила на Гибралтаре, твое сознание тоже затронуто… Но тебя можно вылечить, дитя мое. Пока можно.
– Почему «пока»?
– Потому что для терапии необходимо добровольное согласие, а ты скоро перестанешь осознавать эту необходимость. Применить к тебе насилие я не могу: мне с тобой не справиться. Даже если ты подчинишься добровольно, я все равно очень рискую. Пока ты не пришла ко мне, я и не понимала, насколько это опасно – тебя лечить.
– Боишься, как бы я тебя не убила ненароком?
– Не без того.
– Значит, ты рискуешь жизнью и все равно хочешь мне помочь?
– Да.
Фелиция вздернула чуть заостренный подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138