– Кажется, это я налила воду в стакан. Но я действительно пила из стакана Коринны и воду себе наливала из того же графина. Значит, графин и стакан унесли.
– Предположим, яд в графин положила сама Коринна… – задумчиво, словно бы разговаривая сам с собой, заговорил Этторе. – Тогда…
– Тогда она бы не стала пить, – криво усмехнулся Санчо.
Мы замолчали. Я лихорадочно пыталась припомнить все события рокового вечера. Взглянув на Санчо, я поняла, что он пытается сделать то же самое. Но странно, чем более я напрягала память, тем более зыбкими и туманными делались все слова, поступки. Я уже ни в чем не была уверена.
– Главное – это бегство слуг, – Этторе прошелся по комнате. – Возможно, кто-то из них виновен.
– О Боже! – устало воскликнула я. – Гораздо логичнее предположить, что слуги бежали, испугавшись совершенного в доме преступления. Законы Испании строги, я знаю. Кому охота быть замешанными в преступлении, да к тому же, если преступники иностранцы, как мы…
– Но мы не можем бездействовать. – Санчо подошел ко мне. – Нужно что-то делать. Слуги знают о преступлении, значит, вполне возможно, сюда скоро явятся представители властей.
– Но это вполне еще может оказаться самоубийством, – вставил Этторе.
– Законы Испании действительно строги и суровы, – продолжал говорить Санчо, – я думаю, лучше всего нам бежать отсюда. В порту нас ждет корабль.
Я вдруг подумала о том, что никто из нас не оплакивает Коринну, все мы озабочены лишь спасением собственных жизней, и у нас нет времени жалеть о ней. Я заплакала.
– Успокойся, Эмбер, – Этторе положил мне руку на плечо.
– Я пойду к детям, – сказала я. – Мне страшно видеть Коринну. Но мы должны подумать и о ней. Мы что же, просто бросим ее тело на произвол судьбы?
– Кто знает… – Этторе вздохнул.
Я вышла на террасу. Мне понадобилось все мое присутствие духа. Сейчас, в общении с детьми, мне придется делать вид, будто ничего плохого не случилось.
Я вошла в детскую столовую. Там было шумно и весело. Девочки, Мелинда и Сьюзен, помогали Нэн кормить завтраком малышей, Джона и Чарльза. Самый старший, Брюс, уже позавтракал, и теперь нетерпеливо спорил с Нэн.
– Я могу пойти в сад один, – сердито возражал он верной служанке, – я уже не ребенок.
Увидев, как я вхожу в комнату, он, конечно, тотчас же обратился ко мне:
– Мама, почему Нэн не отпускает меня в сад? Пусть она командует малышами! Я уже взрослый.
– Подожди, Брюс, подожди, – я порывисто и внезапно для себя самой обняла его за плечи и прижала к груди.
Он вскинул голову и посмотрел прямо мне в глаза. Я поняла, что он ощутил тревожное биение моего сердца. Я испугалась. Ведь он может сейчас спросить, что же случилось. Это насторожит и встревожит остальных детей. Я приложила палец к губам. Брюс почувствовал себя и вправду почти взрослым, участником наших «взрослых» дел. Он замолчал, быстро отошел от меня и снова уселся на стул. Выставив локти на стол, он подпер ладонями щеки. Но я не собиралась учить его правильному поведению за столом, мне было не до того. Я почувствовала напряжение Нэн. Она явно ждет моих указаний. Чудесная Нэн Бриттен! Вот кто никогда не покинет меня – она и Большой Джон. Я собралась с духом.
– Дети! – начала я. – Коринне пришлось ненадолго уехать вместе со слугами. Но она вернется завтра. Сейчас у Нэн будет много работы по дому, поэтому я побуду с вами.
Тотчас же я подумала, зачем я пообещала детям, что Коринна завтра вернется, что я буду говорить им в дальнейшем?
Мелинда тотчас встрепенулась.
– Зачем уехала мама? – Она подбежала ко мне.
– Надо перевезти с корабля наши вещи, – сказала я. – Мама хочет проследить, чтобы ничего не повредили.
Я дрожала от ужаса. Вдруг девочка что-то заподозрит по моему тону? Но Мелинда была еще слишком мала. Она удовлетворилась моими объяснениями и принялась просить меня отпустить ее и остальных в сад. Я посмотрела на Нэн. Надо было что-то решать. Погода стояла чудесная. Зачем, в сущности, держать ребятишек в комнатах? Что нам это даст?
– Позволить им погулять, ваша светлость? – спросила Нэн.
– Да, – решилась я, – пусть поиграют во внутреннем дворе.
Дети радостно загомонили. Я подошла к самым маленьким – к Чарльзу и Джону, и поцеловала их замурзанные мордашки. Брюс пристально смотрел на меня. Я снова осторожно приложила палец к губам и выразительно посмотрела на него. Глаза его были широко раскрыты и выражали недетскую серьезность. Он едва заметно кивнул мне.
– Ступай, позаботься о том, чтобы нам было чем пообедать, – сказала я Нэн. – Я побуду с детьми.
Когда Нэн была уже у двери, я окликнула ее:
– Сеньору Санчо и сеньору Этторе скажи, что я с детьми во внутреннем дворе.
Глава восемьдесят третья
Я вывела шумный выводок на террасу. Мы начали спускаться по боковой лестнице, чтобы затем по коридору пройти во двор. Джона я несла на руках. Мелинда и Сьюзен вели за руки Чарльза. Брюс замыкал наше сумбурное шествие.
Мы благополучно достигли сада. Я усадила малыша на траву и сама уселась рядом, чтобы не оставлять его без присмотра. Девочки с веселыми возгласами побежали играть в прятки в тени апельсиновых деревьев. Чарльз играл вместе с ними. Но он был младше, и потому то и дело нарушал правила; девочки выговаривали ему, он оправдывался, затем шумная игра возобновлялась.
Я вспомнила, как совсем недавно мы играли с детьми все вместе. Мне показалось, я вижу перед собой Коринну, живую, с чуть растрепавшимися волосами, улыбающуюся, бегущую навстречу детям, на ней голубое платье, оно так идет к ее темно-голубым глазам… Сердце болезненно сжалось. Затем я вдруг поймала себя на мысли, что не могу поручиться за точность своих воспоминаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147