– пылко воскликнула она. – Позволь ему узаконить его ребенка и отдай ему его имущество. Зачем это, чтобы наша дочь была наследницей чужих владений и денег?
Филипп любовался Маританой. В своем справедливом гневе она казалась ему еще более прекрасной.
– Я все улажу, жизнь моя, – кротко пообещал он. Спустя некоторое время король со смехом сказал Маритане, что де Басан просит у нее аудиенции, желая поблагодарить за то, что она для него сделала.
– Я непременно должна с ним встретиться? – Маритана досадливо сдвинула брови. – Никак нельзя избежать этого?
– Любимая, я думаю, отказ обидит его.
Маритана согласилась.
– Если тебе это так уж неприятно, я буду с тобой, – предложил Филипп.
– Будь со мной, умоляю! – она схватила его за руки и прижала их к своей трепещущей груди.
Короля даже немного встревожила эта пылкость. Он уже подумал отменить злосчастную аудиенцию, если Маритане так уж неприятно видеть де Басана; но теперь она возразила, что неприлично сначала дать согласие, затем резко отказать.
Маритана и Филипп приняли де Басана в саду, по-домашнему. Но он явился в строгом придворном костюме, держался чопорно и всячески унижал себя, рассыпаясь в благодарностях. Маритана едва вытерпела этот визит. Когда маркиз ушел, она сказала королю:
– Филипп, я не хочу больше видеть этого человека. Но я так и не поняла, ты вернул ему его имущество и деньги?
Король чуть прикусил губу, что служило у него признаком сдерживаемого гнева. Впервые Маритана произносила слово «деньги», оно так странно звучало в ее устах. Впервые она словно бы приказывала ему, словно бы требовала от него отчета. Все это вызывало у короля невольное раздражение.
– Да, – сухо ответил он. – Я распорядился о том, чтобы будущий ребенок де Басана мог унаследовать небольшую часть имущества, – он подчеркнул голосом это «небольшую».
– Надо было отдать ему все! – обычная чуткость изменила Маритане, она не замечала растущего раздражения короля, которое он прятал под маской сухости; она думала лишь о своем унижении.
– Но, любимая, – сухо бросил Филипп, – я не хочу и не могу обездолить нашу дочь.
– Разве ты не можешь выделить Марианне небольшую долю из своего собственного имущества?
– Прости, но у меня имеются законные наследники. Маритана похолодела. Она быстро вышла из беседки, бросилась в дом и заперлась в своей спальне. Она не понимала, что с ней происходит, что происходит с Филиппом. Ей казалось, рушится весь мир, вся ее привычная вселенная. И кто во всем этом виновен, кто? Какой-то совсем чужой человек. Де Басан, внезапно ворвавшийся в ее жизнь, для того чтобы унизить ее, оскорбить, сделать несчастной. Она ощутила, как охватывает все ее существо бешеное желание мучить, терзать этого человека, и было в этом внезапном желании что-то пугающее, что-то мучительно сладостное…
Когда Маритана вышла из спальни, Филипп ждал ее. Едва взглянув на него, она поняла, что он стыдится и хочет попросить прощения. Заливаясь слезами, она упала ему на грудь. Мир и согласие между ними были восстановлены. Несколько раз она хотела рассказать Филиппу о том, какие странные чувства вызвал в ней де Басан; но чувства эти казались ей настолько стыдными и темными, что она приняла решение похоронить их в бездне памяти.
Как это и должно было быть, Маритана имела нескольких служанок, которым особенно доверяла. Среди них выделялась одна, бывшая почти наперсницей своей госпожи. Несмотря на принятое решение забыть о де Басане (а может быть, именно благодаря этому решению), Маритана то и дело возвращалась к мыслям о нем. Ей казалось, что она уже успокоилась. Молодая женщина пришла к выводу, что вела себя высокомерно и должна извиниться. Она написала короткое, очень учтивое, но полное чувства собственного достоинства письмо, в котором оправдывала просителя и выражала надежду на то, что маркиз более ни в чем не нуждается. Это письмо она вручила своей служанке-наперснице и попросила передать де Басану. Та поспешила исполнить приказание и принесла госпоже ответ. У Маританы чуть дрожали пальцы, когда она вскрывала письмо от де Басана. Он спокойно и сдержанно благодарил ее, кратко писал о том, что дела его устроились вследствие ее заступничества, и в конце прибавлял, что рад будет получить от нее весточку. Так завязалась их переписка. О, то не был обмен любовными письмами. Они обменивались вежливыми, странно бесстрастными посланиями. Тот, кто прочел бы их письма, не смог бы понять, зачем они переписываются, что желают сказать друг другу. Так прошел месяц.
Однажды Маритана твердо приказала служанке:
– Передай господину де Басану, что я желала бы его видеть… – она назвала время.
Служанка исполнила приказание. Маритана также приказала ей, чтобы она настоятельно просила его величество прийти в тот же день чуть позже времени, назначенного де Басану. Служанка исполнила и это.
Ближе к вечеру де Басан явился в покоях Маританы. Он был в черном, сдержан и мрачен. Маритана ждала его в высоком кресле у пылающего камина. Когда показалась в дверях его худощавая фигура, сердце молодой женщины резко забилось. Это была та самая комната, где когда-то юная цыганка отдалась юному королю. Та же огромная парадная кровать, тот же голубой пушистый ковер на полу. Де Басан приблизился к Маритане и опустился перед ней на одно колено. Его поза, весь его вид выражали покорность и отчаяние, мрачное и безысходное.
– Я знаю, – тихо произнес он, – но я готов… – он недоговорил.
– Да, – тихим эхом откликнулась красавица. Она сама не понимала, что с ней происходит. Она только была уверена, что это конец;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147