- Не убивали мы, ваша честь! - твердил он.
Но куда там! Судья распорядился: из подвала притащили бочку с
плетьми, томившимися в рассоле. С преступников сорвали одежду и стали бить
их от шеи и до копчика: скоро кончики плетей были все в крови.
Лоня не выдержал и показал следующее:
- Шел-де ночью по мостовой, и, будучи пьян, споткнулся о чиновника.
Он меня обругал грязной рожей, а я его задушил. Потом оборвал с него
кошелек и бубенчик, а тело бросил в воду, надеясь, что сойдет за
самоубийство.
После этого принесли мешочек с похищенным и составили опись: Кошелек
в форме кожаной позолоченной рыбки с десятью ишевиками и восемьюдесятью
тремя розовыми. Кинжальчик с костяной ручкой, с изображением пляшущих
змей. Три похоронных бубенчика, позолоченных. Перстень-винт из серебра с
камнем турмалином, кольцо золотое в виде изогнувшегося акробата, акробат
держит в зубах берилл. И все.
- Постойте, - сказал судья, - а как же письмо от родителей почтенной
госпожи. К тому же, наверное, при письме были подарки!
- Не брали мы никакого письма, - жалостно завопил Лоня.
- Обыскать убитого, - распорядился судья.
Молодой помощник побежал исполнять приказание, а господин Андарз
сказал:
- Вероятно, он оставил письмо на постоялом дворе. Ручаюсь, что убийцы
нашли все, что можно было найти. Стоит ли беспокоить мертвого?
- Я тоже так думаю, - сказал судья, - но по новым порядкам надо
учинить формальную опись!
Молодой помощник, явившись обратно, доложил результаты осмотра трупа:
- На теле повреждений нет, кроме следа от веревки и двух вмятин, в
кафтане спороты кружева, и никакого письма.
- Признавайся, негодяй, - закричал судья, куда дел письмо!
Лоня заметался.
- Не брал я письма, - заплакал он.
Судья погрузился в глубокую задумчивость.
- Здесь дело нечисто, - объявил он, - почему этот человек, взяв на
себя убийство, отпирается от ненужных ему бумаг? Принести платье
покойника!
Приказание было исполнено. Судья поднялся с места и начал сам щупать
кафтан. Но увы! Карманы были пусты. Судья недоумевал.
Один из ярыжек поклонился и доложил:
- Господин судья! Сдается мне, что сапоги этого чиновника сделаны не
в столице, а в Осуе. Я слыхал, что сапожники Осуи иногда делают особые
хранилища в сапогах!
- Разрезать сапоги, - распорядился чиновник.
Сапог разрезали, и вытащили из левого сапога пакет из навощенной
кожи.
- Разверните пакет! - приказал судья.
- Господин судья, - сказал Андарз, - ведь в этом пакете письма
женщин! Прилично ли делать его предметом судебной проверки? Госпожа
расплачется, узнав о таком бесчестье!
Судья, казалось, заколебался.
- Почтеннейший, - наконец сказал он, - правосудие не должно знать
исключений.
Красивое лицо Андарза исказилось:
- Как! Вы отказываете мне в такой просьбе?
Судья воздел руки и вскричал:
- Увы, не я, а закон!
И тогда произошло нечто, никем не ожидавшееся.
Андарз сунул руку под платье, и вдруг вытащил оттуда длинный и узкий,
как лист осоки, меч. Андарз сделал шаг вперед, и острие меча оказалось
перед глазами судьи. Присутствующие ахнули. Частное владение оружием было
совершенно запрещено. И хотя это запрещение не относилось к такому
сановнику, как Андарз, все же при этом молчаливо подразумевалось, что если
он и проучит мечом какого-нибудь нерадивого секретаря, все же он не станет
шастать с этаким пестом по столичным управам!
- Или ты отдашь мне этот пакет, - сказал императорский наставник
Андарз, - или я насажу тебя на эту штуку.
Тут судья вспомнил, как господин Андарз, взяв речной город Одду,
развесил триста варваров на одном берегу, а триста - на другом, и от этого
воспоминания о национальном триумфе ему почему-то стало нехорошо. Он
взвизгнул и отпрыгнул от пакета подальше. К несчастью, рукавом он задел
рогатый светильник, и светильник опрокинулся на пакет. Судья, спасая
пакет, схватил его за один угол. Андарз в это время схватил пакет за
другой угол, послышался треск, и пакет разодрался пополам.
- Ах, - сказал судья.
Из пакета выпала белая дощечка, положенная туда Шавашем.
Императорский наставник спокойно поплевал на лезвие меча, да и сунул
оный в ножны. А судья, чтобы скрыть смущение, всплеснул руками и заорал на
Лоню:
- Все ясно, - вскричал он, - этот негодяй нашел тайник в сапоге еще
раньше! Признавайся, куда ты дел письмо!
- Не брал я никакого письма, - заявил Лоня.
- Что ты врешь, - изумился судья, - палок ему!
Лоня стал бить так, что у него с бедер поползло мясо, но на этот раз
Лоня твердо стоял на своем. И то: и так с него спросят за письмо, и так
спросят. А господин Андарз стоял у стены, сложив на груди красивые руки.
Тут вмешался молодой помощник судьи:
- Видимо, преступник говорит правду. Вину свою он признал, схвачен с
поличным, деньги и ценности все нашли при нем, и всю ночь он был на виду.
Куда б он успел что-то спрятать?
- Похоже, что так, - согласился судья.
Лоню попрыскали водичкой и унесли. Господин Андарз, распрощавшись,
направился к своему паланкину. Распорядился: "Доставьте тело в мой дом.
Погребальные расходы беру на себя".
Судья завершил судебные церемонии, налил в жертвенник Бужвы молока и
вина, и отправился в ближние покои. Зала опустела. Шаваш вылез на крышу,
спрыгнул в казенный двор и схоронился там в пустой бочке, а когда во двор
опять пустили народ, смешался с толпой просителей, выскользнул за ворота,
и был таков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17