- Еще хотите анекдот, Ирина Евгеньевна?
- Ха-чу!
Сергееву сделался противен этот молодой человек со свекольным румянцем на щеках, застенчивой улыбкой и быстрыми резкими движениями спецназовца.
- Скажите, молодой человек, вы в спецназе никогда не служили?
- Нет.
- А в ОМОНе?
- Нет. Что, Игорь Иванович, нравится элита в погонах?
- Совсем нет, я к ним чувствую отвращение. Обыкновенные убийцы.
- Но вы ведь тоже убивали, когда были на войне.
- Верно. Только там было совсем другое убийство.
- Другая песня? - Коронатов услужливо засмеялся.
- А песни нынче - пошлые, - задумчиво, снова углубляясь в себя, произнес Сергеев, - после каждой песни охота помыться, в бане, да не сразу и отмоешься - столько грязи.
- Вы рассуждаете, как строгий учитель, Игорь Иванович. А народ наш баню не любит. Народ привык к душу, к ванной и к бассейну.
- Душ смывает только пот, а грязь не смывает, и тем более не смывает грязь, накопившуюся внутри. Такую грязь только банькой отпаривают... Сергеев умолк - вспомнил, как на фронте, отойдя от передовой в тыл километров на пять, они устраивали баню в палатках. Каждую дырочку в брезенте старались законопатить, чтобы не уходило тепло - не дай бог, уползет в прожорливое, шипящее пространство, - нагревали на костре камни, поливали их горячей водой - парилка была не хуже, чем в Сандунах.
Из далекого далека до него донесся голос Коронатова - беспечный, отчего-то раздражающий... что же его начало раздражать в этом молодом уверенном голосе? Сергеев не сразу понял, что в голосе Коронатова появились новые нотки - этакие начальнические, хозяйственные, хорошо известные Сергееву по прежней жизни, только те, кто позволял себе с ним такой тон, имели на то право, а Коронатов не имеет. Рано. У него нет прошлого.
- Ну хватит, - тихо проговорил Сергеев, хлопнул ладонями о колени, собираясь подниматься, - говорите, что нам делать дальше, и вообще как жить?
- Нет, нет, нет, - легким жестом осадил Сергеева Коронатов, шагнул к нему, уходя одновременно от взгляда, - сейчас приедет мой шеф, и мы все решим... Вместе решим.
В ту же секунду, словно бы отзываясь на голос Коронатова в двери сергеевской - бывшей сергеевской - квартиры возник квадратный, с тяжелым красным лицом и бульдожьей челюстью человек и объявил:
- А вот и я!
Ключей от квартиры у него не было - Сергеев ещё не успел никому передать ключи, ни Коронатову, ни его фирме, - это что же выходит, квадратный человек просочился в квартиру сквозь стену? Либо он подделал ключи? Сергеев почувствовал, как у него онемели губы, сделались непослушными, язык во рту стал деревянным, чужим, он хотел что-то сказать, но не смог! Услышал только голос Коронатова, раздавшийся где-то за краем сознания:
- Это и есть шеф!
Краснолицый, грузно давя подошвами старый паркетный пол, быстро переместился по пространству - вышло это у него, несмотря на избыточность веса, легко, ловко, висящий живот не мешал движению. Он вмиг оказался около Сергеева: выдернул из кармана опасно блеснувшую в воздухе стальку - тонкую витую стальную проволоку, произнес бесцветно, словно бы ни к кому не обращаясь:
- Больно не будет! Не бойтесь!
Сергеев хотел закричать, но крик застрял у него в глотке, руки и ноги отказались повиноваться, - такое уже было один раз с ним на фронте, когда ему в спину, косо зацепив позвоночник, впился осколок от немецкого противотанкового снаряда, - он снова широко открыл рот, но человек с квадратным лицом уже накинул стальку ему на шею.
- Ы-ы-ы, - страшно, не веря в происходящее, засипел Сергеев, схватился обеими руками за стальку, попробовал просунуть пальцы под проволоку, вывернул в сторону красные, налившиеся кровью глаза, увидел, что Коронатов накинул стальку и на Ирину. Голова у жены, по-птичьи надломившись, упала на плечо, из посиневшего рта вывалился язык. - Ы-ы-ы, напрягся из последних сил Сергеев, но квадратнолицый пришелец был сильнее его, - ы-ы-ы-ы! - продолжал сипеть Сергеев, не желая сдаваться, ломая ногти о стальку, утягивая квадратнолицего в сторону, под стол, в подступающую к Сергееву темноту, в его прошлое.
- Не давай им кричать, - глухо, словно сквозь ватный покров донесся до него голос квадратнолицего - он говорил о двоих, о Сергееве и Ирине Евгеньевне, словно бы сам душил Ирину. Сергеев захрипел, продолжая слышать слабый, словно сквозь вату, голос квадратнолицего. - Не давай, не то сюда весь дом сбежится, слышишь?
- Ты, чиф, делай свое дело, а я буду делать свое, - послышалось в ответ какое-то злобное шипение, совсем не похожее на Коронатова. - Ты меня не боись! Понял?
Сергеев закусил зубами язык, выплюнул кровь, рванулся вперед, но хорошо накачанный, откормленный детскими паштетами, финской семгой и английскими сервелатами квадратнолицый был сильнее изношенного, полуголодного, битого войной и жизнью Сергеева.
- Ы-ы-ы, - засипел напоследок Сергеев, не желая сдаваться, вскинул обе руки в сторону Ирины Евгеньевны, стремясь помочь ей - он не видел, что помогать Ирине Евгеньевне уже поздно, - но силы его были совсем на исходе.
Его убийца не ожидал, что человек будет так трудно прощаться с жизнью, взмок и выдохся, но на помощь квадратнолицему, привычно раздвигая губы в застенчивой улыбке, пришел Коронатов.
Вдвоем они додавили Героя Советского Союза - героя не существующего государства. Опустили Сергеева рядом с женой. Квадратнолицый отер рукою со лба мелкий горячий пот.
- Ну и задал жару дедок! Никогда бы не подумал, что он такой... семижильный.
- А по виду: дунь - упадет! - Коронатов с трудом перевел учащенное, с "шампанской" отрыжкой дыхание. - "Ах, как обманчива внешность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113