Нашествием руководил Эохайд, сын короля Энде Квенсалаха, Эохайд, который впервые почувствовал вкус битвы семь лет назад, когда потерпел поражение от рук Ниалла; Эохайд, которого навеки обезобразили шрамы разгневанной сатиры, которыми украсил его Тигернах, сын Лейдхенна. С тех пор он познал вкус победы. Он примкнул к клану Лойгов, сбежав с воинами Кондахта или Муму, чтобы отбросить захватчиков и опустошить их земли. Он помог подчинить соседнее королевство Оссраг и собрать с него дань, которую проживавшие в горах туаты отказались бы платить. Но воспоминания об унижении терзали его, как гноящаяся рана.
Жители Койкет Лагини были так же честолюбивы, как и все люди. В Галлии их дальними предками были галеонцы, люди с пиками, и лагинцы заявили, что именно так переводится их теперешнее название. Войдя в Эриу, они составили собственную конфедерацию, и в это же время богиня Маха Красноволосая возвела на севере Эмайн-Маху. Это место высших королей. Дун Алинни, построил Месс Делмон, который изгнал темных фоморов и неотступно следовал за ними до самого царства мертвых. Лагини не оставляли Темир, пока Кондахт, который основал Миду, не вытеснил их оттуда.
Долго размышлял об этом Эохайд. Когда пришло известие о том, что Ниалл со своим войском отправился за море, он воскликнул, что эту удачу послали ему боги. Энде, его отец, попытался предостеречь страну, но он был слишком стар, а молодые воины жаждали слушать только его сына.
Эохайд собрал войско на западном берегу Руиртеха, который протекал мимо Дун Алинни на север, изгибаясь на восток к морю. Колесницы Эохайда направились в Миду, прямо в Темир.
Им не удалось его захватить. Сыновья Ниалла сражались как львы. Это была самое кровопролитное бегство лагины. Отступая, они убивали, грабили, сжигали все на своем пути. Домой они привезли сокровища, скот, рабов и головы, и не было им числа.
Вернулся Ниалл. Увидев руины, он не пришел в ярость, как обычно. Его люди с трепетом ждали, что царский гнев обрушится на них, как той холодной зимой, когда он собирался в поход.
Возможно, сначала уладский король Ферг вздохнул свободно, узнав, что и на следующий год ему не придется ждать нападения со стороны Миды. Если так, то его счастье скоро сдует ветер, который принес дым Койкет Лагини. Ниалл с сыновьями проехали Пятое царство из конца в конец. Они прорывались через полчища новобранцев, которые жаждали их остановить, словно корабли, рассекающие волны и вспенивающие их по правому и левому борту. Его корабль плыл по красным водам, и вокруг сверкали пламенные искры, раздавался жалобный вой женщин, причитавших над своими покойниками.
Энде сдался до того, как его земли полностью опустошили. Теперь Ниалл взыскал боруму, и когда он ее получил, главным заложником был Эохайд.
Никогда Ниалл не воздавал принцу таких почестей, как людям Арегеслы и других племен. Лагинские пленники жили в переполненной лачуге, получая скудную пищу и бедную одежду. Им разрешалось только раз в день выходить на прогулку, и то лишь потому, чтобы они не заболели и не умерли, хотя некоторых все-таки постигла такая участь. Когда Ниалл продолжил путь, большинство обученных им заложников были уже в позолоченных цепях — простейший символ рабства, который, впрочем, означать жизнь и свободу в королевском дворце. Лагини были закованы в железо.
Спустя несколько месяцев жрец Нимайн на смертном одре упрекнул за это короля.
— Ты неблагодарен, и это на тебя не похоже. Неужели тебе было недостаточно того, что ты получил боруму в три раза больше, чем та, которой нас лишил этот молодой человек?
— Я еще не отомстил, — ответил Ниалл. — Пусть Эохайд будет для богов символом того, что я не забываю зла, причиненного моим родным.
Старик вздохнул.
— Что… ты хочешь… этим сказать… ты, которого я люблю?
— Я отпущу Эохайда, — пообещал Ниалл, — когда буду держать в руках голову Фланда Даба, когда Эмайн-Маха станет моей, а Ис скроется под водой.

Глава пятнадцатая
I
Королевы знали, что на двенадцатом году Дахут вступит в пору женственности. Она неожиданно стала расти и оформляться. Она никогда не страдала угловатостью движений, неровностями кожи и потерей самообладания. Будучи всегда стройной, она должна была стать выше и крепче своей матери, хотя такой же изящной и легкой. Набухли бугорки грудей, округлились бедра, на руках появился золотистый пушок, внизу живота сформировался треугольник — фигура, такая же священная для богини, как колесо для Тараниса и спираль для Лера. Теперь она больше ходила, чем прыгала.
В ее сходстве с Дахилис было что-то сверхъестественное. Из-под дугообразных светло-коричневых бровей смотрели огромные лазурные глаза, у нее были высокие скулы и маленький, но решительный подбородок, короткий носик со слегка трепещущими ноздрями, полные, слегка приоткрытые губы. Когда она распускала волосы, они тяжелыми волнами струились по спине — тугие, янтарные, с медным отливом.
Единственное, чего ей не хватало, так это солнечного характера Дахилис. Несмотря на красоту и живость ума, Дахут любила одиночество. Галликены и служанки пытались найти ей подругу, но дети ее избегали. Дома мальчики жаловались, что она слишком властная, девочки ее боялись и называли «чудачкой». Дахут не обращала на них внимания. Когда она не была погружена в свои мысли, то предпочитала общество взрослых, с которыми она чаще всего проводила свободное время.
Она училась быстро, много читала, была искренна в своей вере. Атлетически сложенная, она проходила большие расстояния, бывая в Нимфеуме, любила бродить по лесам, кататься на подаренных отцом лошадях или ездить на колеснице, которую ей не так давно купили, метко стреляла из лука, умела обращаться с мечом и проводила много часов у моря, окунаясь порой в его бурные, прохладные воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116