Тем не менее после торжественного вступления Грациллоний перешел на обыденный язык. Он не обладал ораторским даром, да и на исском говорил хоть и бегло, но улавливал далеко не все нюансы. Для начала он описал положение дел в Западной империи и изложил причины, по которым рассчитывал на благоприятное будущее — по крайней мере в той части империи, которая ныне принадлежала Максиму.
— И каковы планы Августа в отношении нас? — проворчал Сорен Картаги.
— Пока не знаю, — ответил Грациллоний. — Он вызывает меня к себе.
Немедленно посыпались возражения, которых он ожидал. На большинство вопросов вместо него отвечали Бодилис и Ланарвилис. Неожиданно нашлись такие, кто поддержал Грациллония — Повелитель Моря Адрувал Тури и морской советник Боматин Кузури. Оба были людьми практичными и рассуждали схоже.
— В глазах римлян наш король центурион римской армии, — напомнил Адрувал. — Если он не подчинится приказу, это будет означать нарушение субординации. Или вы хотите, чтобы Рим прислал за нашим королем целый легион?
Бледное лицо Виндилис исказилось от гнева.
— Пусть только посмеют! — воскликнула она.
— Будь мудрой, сестра моя, — поспешно вмешалась Квинипилис. Ее голос дрожал, за минувший год она сильно сдала. — Как мы с ними справимся?
— Боги…
В разговор вступила провидица Форсквилис, чей голос был тих и печален:
— Боюсь, нам не приходится более рассчитывать на помощь богов. И мне ведомо, что боги сами в смятении. Звезды сместились из дома Тельца в дом Рыб, прежние времена умирают на наших глазах и рождаются новые. — Она опустила голову и провела рукой по округлому животу, в котором росла жизнь.
— Позволит ли император нашему королю вернуться? — с тревогой спросила Иннилис, казавшаяся перепуганной до полусмерти.
— Почему нет? — вопросом на вопрос ответила Бодилис. — Наш король ничем его не прогневал.
— Да, он славно потрудился, — признал Ханнон Балтизи. — Ради Рима. Конечно, и про нас не забывал. — Капитан Лера махнул рукой. — Я не верю, что он способен предать Ис. Но Рим для него важнее.
— Точно, — согласился Сорен Картаги. — Рим, Рим… Когда он погряз в своих распрях, о нас забыли, слава богам. Теперь в Риме новый император, из тех, кому всегда мало власти — и денег тоже мало; и этот император вспомнил о нас. Чего нам ждать?
Грациллоний почувствовал, что пора вмешаться.
— Слушайте все! — воскликнул он. — Слушайте! — Когда в зале установилась тишина, он продолжил, уже не столь сурово: — Супруги мои и вы, достопочтенные граждане, подумайте сами — чего вам опасаться? Я служил Максиму, когда мы гнали варваров прочь от Адрианова вала. Он человек надежный, вероломства в нем нет. Он не станет обманывать меня и вас. Посмотрите, что мы для него сделали. Мы сохранили Арморику. Мы уберегли Галлию от опустошительного варварского набега. Мы восстановили укрепления по всему полуострову. Начала возрождаться торговля. Народ потихоньку восстанавливает разрушенные дома и храмы. Максим должен быть безумцем, чтобы увидеть в этом заговор против своей власти. Уверяю вас, он далеко не безумец. И не забывайте, ему по-прежнему приходится считаться с не прирученными германцами и аланами, да и императоры на юге и на востоке остаются серьезными противниками. Ис вовсе не беспомощен, у нас замечательная, почти беспроигрышная позиция на переговорах. Не стану хвастаться, но во многом этого удалось достичь благодаря мне. А я — не только ваш король, но и римский префект. Так радуйтесь, что мы укрепим старинные связи с Римом!
Раздались негромкие аплодисменты; кто-то нахмурился, кто-то покачал головой. Ханнон Балтизи состроил гримасу, прокашлялся и сказал:
— Наше счастье, король, что тебя уважают в Риме. Но помнишь ли ты, что Рим давно сделался Христовой блудницей? Надо ли напоминать тебе, что христиане потешаются над чужими богами, оскверняют храмы, грабят алтари и преследуют тех, кто не верит в Христа? Примирится ли Христос с богами Иса, с теми, кто только и не позволяет морю поглотить нас?
По залу пробежал ропот. Легионеры, почетная гвардия Грациллония, стояли навытяжку, однако он чувствовал их возмущение, вызванное столь нелицеприятным суждением о христианском боге. Король помедлил, подбирая слова. Не удивительно, что Балтизи столь резок — он многое повидал, в том числе и постыдные деяния христиан, и его с полным основанием можно было назвать фанатиком; но и умеренные, каковых в зале насчитывалось большинство, выражали если не согласие с его выступлением, то одобрение.
— Это один из вопросов, которые я рассчитываю обсудить с августом, — произнес наконец Грациллоний. — Меня он тоже беспокоит, и не только как короля, но и как человека верующего. — Мысленно он поздравил себя с тем, сколь ловко ему удалось напомнить о своей приверженности Митре. Прежде чем возводить святилище, о котором грезил в снах, нужно заложить фундамент в умах людей. — Но я уверен, что все разрешится благополучно. Множество подданных империи не принадлежит к христианам, многие из них занимают важные посты. Максим, назначая меня префектом в Ис, был осведомлен о моей вере. В этих местах священники немногочисленны. Август, я полагаю, удовлетворится назначением нового священника в Ис. Если помните, Эвкерий никому не мешал. Если повезет, я поучаствую в назначении его заместителя. Не тревожьтесь, нового Амвросия к нам не пришлют!
Бодилис и двое или трое аристократов переглянулись, сообразив, что король имел в виду сурового епископа Медиоланума Италийского. Остальные имени не узнали, но на лицах их, тем не менее, проступило облегчение.
Грациллоний поспешил воспользоваться достигнутым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116