Я занималась бегом.
– "У Крокера" сегодня утром все только вас и обсуждали. Не замечали, как грузовики притормаживают, когда проезжают мимо вас? Большинство ребят работает в каменоломне, и вы произвели на них неизгладимое впечатление.
Она не знала, что и сказать. Ей и в голову не могло прийти, что ее утренняя пробежка вызовет такой интерес. Она просто занималась бегом, только и всего. Она не понимала, почему Джадд разозлился.
– Я думал, вы занимаетесь аэробикой в церкви, – сказал он.
– Я не бросила занятий аэробикой, но я привыкла к пробежкам.
– Вы не могли бы надевать что-нибудь более консервативное?
– Это обычная спортивная одежда, – повторила она.
– Хорошо, но ее нельзя носить. Продолжайте в том же духе, и вы услышите не только детские голоса из стен Болдербрука посреди ночи. Половина мужского населения Норвич Нотча будет обивать порог вашего дома. – На его виске пульсировала жилка. – Может быть, вы этого и хотите?
Его слова прозвучали как пощечина.
– Я совсем не хотела вызвать такую реакцию, но у меня есть право заниматься бегом и право одеваться, как мне нравится.
Он пожал плечами:
– Тогда готовьтесь к последствиям.
Челси почувствовала, как в ней закипает злость. Ее обвиняли все вокруг – и Джадд, и весь город, и Кевин с Карлом. Она оттолкнулась от изгороди и посмотрела ему в глаза.
– Даже и не подумаю, – сказала она. – Может быть, Норвич Нотчу уже пора выходить из средневековья? Современные женщины занимаются бегом, и если на улице жарко, то они одеваются соответствующим образом. Они также водят «ягуары», управляют компаниями и, можете мне поверить, занимают должности даже в правительстве. Бог ты мой, о каких призраках прошлого вы говорите?
Джадд тоже оттолкнулся от изгороди и сразу стал намного выше, чем она. Его глаза были все так же бесстрастны, только потемнели еще больше.
– Я говорю о Норвич Нотче. Вы называете его призраком прошлого. Я называю консервативным. И оттого, что вы здесь появились, ничего не изменится.
– Я и не хочу ничего изменять. Пусть город живет своей жизнью, и я прошу только не мешать мне жить своей.
– Интересно, и это все?
Она озадаченно посмотрела на него:
– Как понимать ваш вопрос?
– А так и понимать, – ответил он, – что ваше пребывание в городе выглядит по меньшей мере странно. Вам незачем здесь находиться. Оливер прав, вы могли бы заниматься своей работой в Балтиморе. Там вам было бы в тысячу раз легче, чем мучиться за письменным столом в гостинице.
Он криво усмехнулся.
– Как я узнал об этом? – спросил он, опередив ее вопрос. – Горничная, которая убирает у вас в комнате, – младшая сестра одного из наших рабочих. Она сказала ему, что каждое утро она находит в корзине для мусора в вашем номере желтую кальку. Поэтому я знаю, что вы пытаетесь работать, и я знаю, что вам удобнее было бы заниматься в своей студии. Спрашивается, зачем вы сами создаете себе трудности? Вас что, выгнали из Балтимора?
Челси почувствовала себя совершенно беззащитной.
– Нет.
– Проблемы с мужчинами?
– Нет.
– Тогда что? Зачем вам – талантливой, преуспевающей, красивой женщине забираться в такую глушь?
Талантливая, преуспевающая, красивая. Она часто слышала эти слова от других, но Джадд произнес их с какой-то горечью в голосе, и они прозвучали не как дежурный комплимент.
– За последние пять месяцев я потеряла трех самых близких мне людей. Меня теперь ничто не держит в Балтиморе.
– Значит, вы убежали.
– Нет, я решила пожить здесь.
– И как долго?
– Пока мне не надоест.
Из соседней улочки послышался рев мотоцикла Хантера. Кивнув в ту сторону, Челси сказала:
– Он-то ведь делает все, что ему вздумается. Его никак не назовешь консервативным.
– Он не такой, как все.
– И я тоже, – сказала она, подойдя к остановившемуся у тротуара Хантеру, и спросила: – Как дела?
Он снял шлем и вытер лицо рукой:
– У меня проблемы. Ты нужна мне в Болдербруке. Челси уже хотела сказать: "О'кей, сейчас возьму свою машину", но к ней пришла другая идея. Однажды он уже предлагал ей прокатиться, и она отказалась. Теперь ей представился удобный случай.
Она посмотрела на шлем, прикрепленный сзади сиденья, а затем на Хантера:
– Нет возражений? Он пожал плечами:
– Это твоя жизнь.
Жизнь была не только ее, но и будущего ребенка, и все же Челси решила рискнуть. Надев шлем, она устроилась за спиной Хантера и на прощание бросила Джадду вызывающий взгляд. Она увидела, как заиграли желваки на его скулах, – без всякого сомнения, он был вне себя от ярости.
Так ему и надо за все ее бессонные ночи, решила Челси и опустила щиток шлема. Не успела она покрепче обхватить Хантера за пояс, как мотоцикл взревел и рванул с места. Они обогнули сквер, привлекая внимание женщин из клуба садоводов, и, сделав полный круг, еще раз проехали мимо Джадда. Затем Хантер выехал на улицу, ведущую из города.
Первые несколько минут ощущение скорости приятно волновало кровь и рождало чувство свободы. Прошло много лет с тех пор, как Челси в последний раз сидела на мотоцикле. И теперь рядом с Хантером она живо вспомнила свою юность. Его мотоцикл шел ровно и легко держал дорогу. Холодные потоки воздуха приятно ласкали ее тело. Дорога стала петлять, и они наклонялись то вправо, то влево. Тут Челси обратила внимание, что окрестности ей незнакомы. Она забеспокоилась.
– Хантер?
Он не отвечал. Не поступила ли она опрометчиво, когда решилась поехать с ним? Но разве Хантер не был доверенным лицом Оливера и третьим человеком в "Плам Гранит"? И разве не он занимался ремонтом ее дома?
– Хантер, – позвала она громче. Он повернул голову. – Где мы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173