– Ладно уж!
– Ха! – сказала Лула, выпятив нижнюю губу. – Ты сомневаешься, что я могу дать пинка?
– Может, ты лучше встанешь у двери, – сказала я. – На всякий случай.
– Хорошая мысль, – согласилась Лула, отступая в сторону. – Я ничего не боюсь, но не хотелось бы заполучить пятна крови на этой блузке.
Я нажала на звонок и стала ждать ответа. Позвонила еще раз.
– Мистер Дечуч! – крикнула я.
Из своей двери высунула голову Анжела Маргуччи. Она была на полфута ниже меня, седая и хрупкая, как птичка. В зубах сигарета, глаза прищурены от дыма и возраста.
– Почему такой шум?
– Я ищу Эдди.
Она присмотрелась ко мне, и настроение у нее явно улучшилось, когда она меня узнала.
– Стефани Плам! Бог мой, давненько я тебя не видела. Слышала, ты беременна от этого копа из полиции нравов, Джо Морелли.
– Сплетни.
– Как насчет Дечуча? – спросила Лула у Анжелы. – Вы его видели?
– Он дома, – заявила Анжела. – Никуда больше не выходит. У него депрессия. Не хочет ни с кем разговаривать.
– Он не открывает дверь.
– Он и на телефонные звонки не отвечает. Просто входите. Он не запирает дверь. Говорит, что ждет, чтобы кто-нибудь пришел и застрелил его, избавил от тоски.
– Только не мы, – сказала Лула. – Вот если он готов за это заплатить, то я знаю одного парня…
Я осторожно открыла дверь Эдди и вошла в холл.
– Мистер Дечуч?
– Уходите.
Голос донесся из гостиной справа. Шторы там были задернуты, и ничего не видно. Я, прищурившись, взглянула в сторону голоса.
– Это Стефани Плам, мистер Дечуч. Вы не явились в назначенное время в суд. Винни волнуется.
– Не пойду я в суд, – заявил Дечуч. – Никуда не пойду.
Я вошла в комнату и разглядела, что он сидит на стуле в углу. Маленький жилистый мужичонка с взъерошенными седыми волосами. На нем были трусы, майка, черные носки и черные туфли.
– Почему вы в обуви? – поинтересовалась Лула.
Дечуч взглянул вниз.
– Ноги мерзнут.
– Не могли бы вы закончить одеваться, и мы бы съездили и перенесли дату вашей явки в суд, – предложила я.
– Ты что, оглохла? Я же сказал, что никуда не поеду. Взгляни на меня. У меня депрессия.
– Может, у вас депрессия, потому что ходите без штанов, – предположила Лула. – Я бы была вам признательна, если бы вы избавили меня от беспокойства, что ваш мистер шалунишка выглянет из ваших трусов.
– Ничего ты не знаешь, – сказал Дечуч. – Ты не понимаешь, что значит быть старым и не иметь возможности делать все толком.
– Да, вы правы, об этом я ничего не знаю, – согласилась Лула.
Мы с Лулой больше знали о том, что значит быть молодым и ничего не делать толком. Мы с Лулой вечно все делали неправильно.
– Что это на тебе такое? – спросил меня Дечуч. – Мама родная, да это бронежилет. Ну это уже, мать твою, настоящее оскорбление. Как будто ты хочешь сказать, что у меня не хватит ума выстрелить тебе в голову.
– Она просто решила, что после вашего сражения с гладильной доской не лишне принять меры предосторожности, – пояснила Лула.
– Эта проклятая доска! Только о ней и слышу. Человек один раз ошибается, так все только об этом и говорят. – Он махнул рукой. – А, черт, кого я пытаюсь обмануть? У меня все в прошлом. Знаете, за что меня арестовали? За контрабанду сигарет из Виргинии. Я уже не в состоянии даже сигареты провезти. – Он повесил голову. – Я – неудачник. Проклятый неудачник. Мне следовало бы застрелиться.
– Возможно, вам просто не повезло, – сказала Лула. – Готова поспорить, что, если в следующий раз вы повезете контрабанду, все пройдет нормально.
– У меня простатит, – пожаловался Дечуч. – Мне приходится останавливаться, чтобы отлить. Вот так они меня и поймали… на стоянке.
– Несправедливо, – заметила Лула.
– Жизнь вообще несправедлива. Ничего в ней нет справедливого. Всю свою жизнь я работал, как вол, и у меня были эти… достижения. Теперь я стар, и что получается? Меня арестовывают за то, что я пошел пописать. Стыд и срам, черт побери.
Его дом был меблирован кое-как. Скорее всего, его обставляли тем, что сваливалось с проезжающих грузовиков. Не наблюдалось и миссис Дечуч. Она давно умерла. Насколько мне было известно, маленьких Дечучей тоже не имелось.
– Может, вам все-таки одеться, – сказала я. – Нам действительно нужно отвезти вас в город.
– Почему бы и нет, – сказал Дечуч. – Мне без разницы, где сидеть. Можно и в городе. – Он встал, вздохнул и, шаркая ногами, двинулся к лестнице. Потом повернулся и взглянул на нас. – Подождите минутку.
Дом Дечуча очень напоминал мне дом моих родителей. Гостиная, затем столовая, дальше кухня, выходящая окнами на маленький дворик. Наверху наверняка три небольшие спальни и ванная комната.
Мы с Лулой сидели в темной гостиной, прислушиваясь к шагам Эдди наверху, в спальне.
– Ему бы не помешало привести свои глаза в порядок, – сказала я. – У моей тети Розы была катаракта, она сделала операцию и теперь снова видит.
– Ну да, если бы он вылечил глаза, то, наверное, перестрелял бы больше народу. Это избавило бы его от депрессии.
Пожалуй, действительно, лучше уж оставить все как есть.
Лула взглянула в сторону лестницы.
– Что он там делает? Сколько времени требуется, чтобы натянуть штаны?
– Может, он их потерял.
– Думаешь, он настолько слеп?
Я пожала плечами.
– Кстати, что-то я его больше не слышу, – заметила Лула. – Наверное, он заснул. Со стариками такое часто случается.
Я подошла к лестнице и прокричала:
– Мистер Дечуч! У вас все в порядке?
Тишина.
Я снова закричала.
– О господи, – сказала Лула.
Я взлетела по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь в спальню была закрыта. Я постучала.
– Мистер Дечуч?
Опять никакого ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76