— Его дух покинул тело, моя госпожа. Яку Катта в руках Просветленного владыки. Ботахара защитит его.
Суйюн подошел к господину Батто, который лежал неподвижно. Сняв с юноши шлем, монах увидел открытые глаза, белое лицо. Приблизившись, Нисима положила руку на плечо Суйюна.
«Катта мертв, — подумала она, пытаясь поверить, что это произошло на самом деле. — Но почему сейчас я так мало чувствую?»
— Он дышит, — сказал Суйюн. — Его жизненные силы сильны.
— Его ударили рукояткой, брат, — произнес один из гвардейцев. — Я уверен, он ранен не сильно.
— Пожалуйста, госпожа Нисима… — Суйюн взял ее за руку. — Присмотрите за господином Батто.
Потом монах встал и направился к другим лежащим на полу солдатам. В это время в зале появился Ходзё с остальными.
Остальные гвардейцы Хадзивары были мертвы, но Тадамото с усилием приподнялся на локте.
— Мой брат? — шепотом спросил Тадамото.
— Кто ваш брат, полковник? — посмотрел на него Суйюн.
— Катта, — с трудом ответил тот.
— Не шевелитесь, полковник Яку, вы ранены, — сказал Суйюн. Он осторожно снял с гвардейца шлем.
Тадамото оттолкнул его, когда монах хотел посмотреть рану.
— Мой брат…
Тадамото повернулся и увидел Яку Катту у стены в темной луже. Рыдания захлестнули его.
Ходзё стоял, глядя на все это. Он сделал знак Ботахаре.
— Он хотел убить Императора, генерал Ходзё, — сказал Суйюн. Монах указал на Нарихиру, лежащего у ног гвардейцев, — люди Хадзивары поклялись отомстить Яку Катте, не Батто Йоде.
— Император у себя? — спросил Ходзё. Двое охранников не покинули пост.
— Мы не причиним вреда вашему Императору, — сказал генерал Ходзё. — Пропустите нас.
Один охранник покачал головой, отшвырнув ногой Нарихиру. Ходзё приказал мечникам Сёнто продвинуться вперед. Звон мечей вдруг стих, Ходзё подошел к свободной двери.
— Подождите, — проговорил Тадамото, пытаясь подняться. Один из людей Батто поддержал его, помогая идти.
Войдя в комнату, все остановились, обыскивая мрачные углы, осматривая двери. Комната была пуста.
— Он спрятался или сбежал, — подытожил Ходзё, опуская меч. Махнув на балкон, Тадамото рванулся вперед. На балюстраде развевался лоскуток шелка на легком ветру.
Полковник шагнул на балкон, оглядываясь. Один из офицеров Ходзё перегнулся через перила и повернулся к генералу, едва заметно кивнув. Торопливо подошел Ходзё, Тадамото последовал за ним. На камнях далеко внизу лежала белая фигура, в стороне — темная тень.
— Это наш Император, — прошептал Ходзё.
Позади него Тадамото отвернулся и медленно сполз на пол. Гвардеец Сёнто указал на северные ворота, где тянулась длинная линия факелов.
— Господин Сёнто и его армия, — сказал Ходзё, голос его был странно спокоен. — Сообщите госпоже Нисиме. Она должна этой ночью получить и хорошие вести.
Стоя у ворот Спокойствия, Нисима крепко держала руку Кицуры. Они почти опирались друг на друга, так велико было их волнение.
— Еда, — прошептала Нисима Кицуре. — Я поздороваюсь с отцом, потом еда и ванна. Если мы отступим или встретим варваров, пусть мы будем сытыми и чистыми, может, даже отдохнувшими.
— Я не смогу спать на булыжниках, — сказала Кицура.
— Могла же, — напомнила Нисима, но бодрость ее была показной, в сердце она молилась: Верни мне его невредимым. Он хороший и мудрый. Верни его целым.
Ворота открылись, солдаты оттеснили толпу.
— Комавара будет героем, — произнесла Кицура.
В тусклом свете появились всадники. Трое ехали рядом: один в темно-голубом, второй в сером и третий — в голубом Сёнто. Нисима тяжело вздохнула и помолилась безымянным силам — то была молитва благодарности.
Люди на улицах замолчали, потом Нисима услышала одинокий голос — плач женщины. Она рванулась вперед, Кицура пыталась остановить ее. Нисима вырвалась из ее объятий и помчалась дальше. Комавара уже спешился, и всадник в голубом Сёнто тоже: ее сводный брат Сёкан. Потом Нисима побежала. Сёкан повернулся на звук ее шагов, лицо его было грязным от пыли и слез. Нисима почувствовала, что тело не слушается ее, словно поддается приказам более властных сил, чем ее воля.
Личный отряд Сёнто медленно проходил сквозь ворота, на плечах солдат колыхались носилки, на которых лежала фигура, укрытая флагом — голубой шелк с цветами синто. Нисима почувствовала, как ее колени ударились о землю, крик боли вырвался из горла. Потом чьи-то руки подняли ее, и девушка уткнулась в голубую шнуровку Сёкана. Рука Кицуры сжала ее плечо. Нисима услышала утешающий голос Суйюна, поющий молитву смерти.
Нисима не ела, не мылась и не спала. Она сидела в странной комнате в императорском дворце, вертела в руках чашку холодного чая. Смотрела в никуда, погрузившись в воспоминания, в любой момент готовая разрыдаться.
Кицура, соблазнившись горячей ванной, на несколько минут оставила подругу. Суйюн готовил церемонию погребения. Они должны совершить обряд до рассвета. Они собираются сжечь его, подумала Нисима.
Раздался стук в дверь, показалось лицо одной из служанок.
— Токива, — воскликнула Нисима. — Откуда ты здесь?
— Управляющий Каму привел нас сюда, моя госпожа. — Девушка поклонилась, опустила глаза. — Мои соболезнования, моя госпожа.
Нисима кивнула.
— Господин Сёнто и управляющий Каму хотят поговорить с вами, госпожа Нисима.
— Пожалуйста, пришли их ко мне, — сказала Нисима. Служанка исчезла.
Секунду спустя вошли Сёкан и Каму, поклонились и сели на маты.
— Простите, у меня нет подушек, — тихо проговорила Нисима. Сёкан пожал плечами.
— Видеть вас живым радует мое сердце, Каму-сум. Это чудо. Она поглядела в лицо каждого мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168