Рональд шел, как пьяный, качая головой и сокрушенно глядя долу. Столь сильную горечь он ощущал в душе своей, что едва не полетел с лестницы.В молчании оба друга взобрались на коней и поскакали сквозь темный лес.— Не хочу в замок, — признался Рональд. — Там же…— Да, маркиз, — кивнул Иегуда. — Нужно привыкать к местным нравам: заметь, друг мой, здесь все перевертыши. Я временами даже перестаю понимать, где настоящий маркиз, — в том франте, что блистает новыми туалетами, или в том развратнике, что способен вот так вот крутить своим задом перед животными… Или Агвилла — кто он? Тот глупый и отважный орел, что ловит ворон вечера напролет — или тот просвещенный наукотворец, что стал нам с тобой другом?Гантенбайн и безымянный конь Иегуды неслись сквозь чащу; сам их бег успокаивал, становилось легче дышать, вольнее думать.— Мы не зря поприсутствовали на этих именинах сердца, — утешил его Иегуда. — Я узнал кое-что о Муравейнике. Существует тайная тропа в лесу, по которой в каждое полнолуние в деревню приходят мертвецы. Маркиз даже имперским войскам сообщил о ее существовании.— А почему каждое полнолуние?— Вот это неизвестно. Знают лишь только, что каждое полнолуние по ней вновь приходят из Муравейника все мертвецы, что были убиты… — тут Слепец призадумался на мгновение. — Вернее, не убиты — ибо как убить уже мертвого? — а, скажем так, потеряли приличный вид (ну там руки им отрубили в битве или голову). Понимаешь? То есть, если тело мертвеца перестало ему годиться по причине полученных им повреждений, он сбрасывает это тело, как змеи — кожу, а душа его исчезает. И в каждое новолуние, обзаведшись новым, без единого шрама телом, возвращается вновь.— То есть мертвецов и вовсе нельзя истребить? — Рональд даже задохнулся.— Обычным оружием — нет. Даже если сжечь мертвеца дотла, в полнолуние он вернется. Некоторые мертвецы, обычно начальники над остальными, возвращались и не в полнолуние, но таких случаев на памяти наших друзей-кентавров было два-три. Это были всегда — еще и при жизни — особые люди, а после смерти они являлись посланцами, чтобы передать какую-нибудь важную весть. Но это исключение. Нам надо искать тропу мертвецов — ту дорогу, по которой они, как муравьи, чувствуя запах друг друга, идут из своего каменного города.— Стой! — крикнул Рональд, и Гантенбайн резко затормозил передними лапами, едва не сбросив на землю седока. Конь Иегуды промчался на несколько шагов дальше, затем тоже остановился. Оба слезли и впились глазами в то, что лежало у их ног.Это была женщина, молодая темноволосая крестьянка. Лицо ее было бледно, словно иней покрыл его белилами из гримерной. Одежда же несчастной вымокла от крови и казалась от этого картонной.Иегуда пощупал пульс:— Уже не спасти.— Похоже на то, что на нее напал дикий зверь, — предположил Рональд.— Да, зверь — зверь без когтей и клыков. На всем теле ни одного резаного ранения, разве что царапины от веток. Ее душили — причем не руками. Если и животное могло это сделать, так только огромная змея. Я видел таких в Африке — но здесь ничего подобного не водится.— Здесь что угодно может водиться.— Вот именно, — согласился Слепец. — Что угодно.Он поднял несчастную и перебросил ее тело через луку седла.— Отвезем ее в замок или в деревню? — спросил Рональд.— Похороним подальше, в лесу. И никому ничего не скажем.— Что ты имеешь в виду? — поразился Рональд.— Нужно поддерживать хрупкий мир. Если ее убили маркизовы слуги, мы, конечно, должны сделать это достоянием гласности; но, сдается мне, много у кого из народных вождей могло возникнуть искушение подбросить предлог для продолжения войны.— Что значит «похороним»? — Рональд усилием воли заставлял себя мыслить в рамках местных категорий. — Разве она не воскреснет и не вылезет из-под земли?— В таком виде — не воскреснет, — покачал головой Иегуда. — Я подробно расспрашивал териантропов о мертвецах: они говорят, что оживают только те, чье тело не было сильно изуродовано смертью. Ее душа отправится в Муравейник и только там обретет новое тело. Но у нас есть шанс встретить ее в деревне и подробно обо всем расспросить.Зеленые лапы елей, прохладный воздух, мягко хрустящие под ногами иголки — мир слишком красив, чтобы в нем ежедневно происходили столь мрачные вещи. Они вырыли яму лопаткой, которую извлек из-под своего поистине волшебного плаща Иегуда, опустили туда труп и быстренько забросали комьями земли — а потом аккуратно положили на могилу заранее срезанный дерн. Они работали споро, словно всю жизнь занимались гробокопательством, и это Рональда неприятно удивило.— Покойся в мире! — грустно сказал Иегуда. — Хороним тебя без креста и молитвы — но когда-нибудь ты получишь и то, и другое.Они вскочили на коней и продолжили свой путь как ни в чем не бывало.— Кто мог сделать такое? Зачем?— Странный вопрос: мы оказались в месте, о котором практически ничего не знаем. Сотворить с ней такое грешное дело мог кто угодно: маркизовы слуги, какой-нибудь зверь, им созданный, мертвецы, даже кто-нибудь из крестьян поизвращенней…— Маркиз… — попробовал слово на вкус Рональд, затем почти старчески пожевал челюстью. — А что ты думаешь по поводу той истории, что мне рассказали крестьяне о юности маркиза и его черных делах? Нет ли связи между появлением Муравейника и опытами маркиза: ведь он поистине могущественный волшебник — или ученый, не знаю, каким словом его и назвать…— Дьявол приходит тогда, когда люди к нему готовы, — сказал Иегуда. — Это Господь приходит и к праведникам, и к грешникам — тогда, когда сочтет нужным, а дьявол приходит только по желанию самих людей — и никогда к тем людям, которые его не приглашали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117