ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И он сам пришел ко мне...
Мы пошли к искалеченному телу, распростертому на камнях; около головы лежало несколько кусочков от разбившихся вставных челюстей – он ударился о камни лицом. Мы перевернули его на спину. Лицо было в ужасном состоянии, оно выглядело много хуже, чем все остальное. Я услышал, как Бобби с шумом втянул в себя воздух. Потом я услышал, как он выпустил его из легких и сказал:
– Похоже, ты стрелял не в спину. Как это тебе...
– Я стрелял ему в грудь, – прервал его я. – Я стрелял в него, когда он стоял ко мне лицом... А я сидел на дереве.
– На дереве?
– Там полно деревьев... Знаешь, в лесу обычно много деревьев. Очень много деревьев...
– Но как...
– Он не видел меня. Может быть, увидел только после того, как я выстрелил. А может, и нет. Мне кажется, он собирался идти к тому месту, где сидел я – и тут в него попала стрела... И он начал стрелять. Он выстрелил много раз. Ты что-нибудь слышал?..
– Мне показалось, что один раз я услышал что-то вроде выстрела. Но я не уверен... я так внимательно прислушивался, что мне могло и померещиться... Нет, наверное, все-таки ничего не слышал.
– А теперь вот он тут валяется, – сказал я. – Еще один, подстреленный стрелой.
Бобби посмотрел на мой бок:
– Но он попал в тебя все-таки?
В его голосе было нечто такое, что я никак не ожидал от него услышать. Мне была приятна заботливость, которую он так неожиданно проявил.
– Дай посмотрю, что там.
Я расстегнул молнию, и комбинезон свалился с меня. Мои трусы были пропитаны кровью, ткань задубела. Кровь все еще продолжала сочиться, стекая на трусы.
– Боже, – сказал Бобби. – Выглядит так, будто тебя рубанили тесаком.
– Я упал с дерева и напоролся на свою вторую стрелу, – обронил он.
– Стоило ли ее дома точить так тщательно? Хорошо еще, что я не взял с собой стрел с наконечниками, у которых четыре режущих края.
* * *
– Ну, я тебе скажу! – заметил Бобби. – Невероятно! Этот наконечник будто специально сделан для того, чтобы вскрывать человека, как консервную банку.
– Именно так и есть. Он меня и вскрыл. Но мне кажется, что рана не рваная. И не грязная. А то, что в нее попало лишнего, вымыла река.
Я взглянул на свой искромсанный бок. После спуска и падения в реку рана открылась во всю свою ширь – в лесу она старалась вовсю затянуться и позволить крови свернуться. А теперь я истекал кровью, хотя и тоненькой струйкой. Я стянул трусы и стоял голый, весь в крови. Потом взял окровавленный рукав, который еще там, наверху, отрезал от комбинезона, и потом с его помощью кое-как закрепил скомканные трусы, приложив их к ране. Снова надел то, что оставалось от комбинезона.
– Давай закончим с этим и будем отправляться, – сказал я. Мы стояли перед трупом. Он был готов к тому, чтобы с ним что-нибудь сделать. На теле и рядом лежала кольцами веревка. На том месте, где она оборвалась, там, высоко наверху, торчали поблескивающие как стекло нейлоновые волоски.
– А ты уверен, что это?.. – спросил Бобби. Я посмотрел Бобби в лицо, на его открытый рот, в его воспаленные глаза.
– Нет, не уверен, – сказал я, – я мог бы сказать, что это, конечно же, тот тип, но полной уверенности у меня нет. Может быть, если бы мы могли заставить его взять то ружье и наставить его на тебя, ты бы смог мне сказать точно. Или если бы могли вернуть ему его прежнее лицо, то смогли бы рассмотреть его получше... А так – я не знаю. Единственное, что я знаю наверняка – мы здесь, и это нам не снится. Давай побыстрее утопим его в реке. Раз и навсегда.
Мы отправились вдоль берега искать камни подходящих размеров; мы ходили туда-сюда, проходя мимо друг друга, размышляя о чем-то своем. Зачерпнув двумя руками воду – кусочек реки в ладонях, – я стал смывать кровь с того камня, о который ударилось его лицо. Крови было много. Стоя на коленях, я смывал эту кровь, и она смывалась, уходила в песок. Ушла вся. Потом я вернулся к поискам камней рядом с телом. Я нарезал веревку на достаточно длинные куски и, обвязав ими камни, привязал к трупу. Самый большой камень я привязал к его шее. Веревка затянула рану так, что ее почти не стало видно.
– Не здесь, – сказал я. – Где-нибудь посередине реки, туда, куда труднее всего добраться.
Мы с трудом, борясь с его весом и с некоординированностью наших собственных движении, втащили его, вместе с привязанными к нему камнями, в байдарку и положили рядом с Льюисом, который слегка подвинулся, будто давая место тому, кто по праву должен был занять его в лодке – так подвигаются ночью, позволяя хорошо знакомому телу улечься рядом.
Управлять сильно перегруженной байдаркой было очень сложно. Поначалу мы просто оттолкнулись от берега и какое-то время плыли вниз по течению; мы слишком устали, чтобы ворочать веслами. Где-то впереди раздавался шум следующих порогов, наполняя нас, и так испуганных, новым ужасом. Бобби пытался перевести лодку в устойчивое положение, а я опустился на колени, и стоя среди блевотины, крови и камней, поднял два камня и перекинул их за борт. Байдарка двинулась в одну сторону, а я – в другую, чтобы сбалансировать новое распределение веса. Тело с трудом выползало из байдарки, но застряло на планшире. Я поднял и перевалил за борт еще один камень, потом перекинул за борт и одну ногу трупа, но он не хотел нас покидать. Собрав остатки сил, я поднял последний камень, самый большой и тяжелый, привязанный к шее трупа, и швырнул его в воду. Рана на шее резко раскрылась, но крови не было. Мне показалось, что у тела отрывается голова – ив следующее мгновение оно исчезло под водой. Оно было так быстро поглощено водой, что казалось, его никогда не было. Он вообще никогда не существовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Мы пошли к искалеченному телу, распростертому на камнях; около головы лежало несколько кусочков от разбившихся вставных челюстей – он ударился о камни лицом. Мы перевернули его на спину. Лицо было в ужасном состоянии, оно выглядело много хуже, чем все остальное. Я услышал, как Бобби с шумом втянул в себя воздух. Потом я услышал, как он выпустил его из легких и сказал:
– Похоже, ты стрелял не в спину. Как это тебе...
– Я стрелял ему в грудь, – прервал его я. – Я стрелял в него, когда он стоял ко мне лицом... А я сидел на дереве.
– На дереве?
– Там полно деревьев... Знаешь, в лесу обычно много деревьев. Очень много деревьев...
– Но как...
– Он не видел меня. Может быть, увидел только после того, как я выстрелил. А может, и нет. Мне кажется, он собирался идти к тому месту, где сидел я – и тут в него попала стрела... И он начал стрелять. Он выстрелил много раз. Ты что-нибудь слышал?..
– Мне показалось, что один раз я услышал что-то вроде выстрела. Но я не уверен... я так внимательно прислушивался, что мне могло и померещиться... Нет, наверное, все-таки ничего не слышал.
– А теперь вот он тут валяется, – сказал я. – Еще один, подстреленный стрелой.
Бобби посмотрел на мой бок:
– Но он попал в тебя все-таки?
В его голосе было нечто такое, что я никак не ожидал от него услышать. Мне была приятна заботливость, которую он так неожиданно проявил.
– Дай посмотрю, что там.
Я расстегнул молнию, и комбинезон свалился с меня. Мои трусы были пропитаны кровью, ткань задубела. Кровь все еще продолжала сочиться, стекая на трусы.
– Боже, – сказал Бобби. – Выглядит так, будто тебя рубанили тесаком.
– Я упал с дерева и напоролся на свою вторую стрелу, – обронил он.
– Стоило ли ее дома точить так тщательно? Хорошо еще, что я не взял с собой стрел с наконечниками, у которых четыре режущих края.
* * *
– Ну, я тебе скажу! – заметил Бобби. – Невероятно! Этот наконечник будто специально сделан для того, чтобы вскрывать человека, как консервную банку.
– Именно так и есть. Он меня и вскрыл. Но мне кажется, что рана не рваная. И не грязная. А то, что в нее попало лишнего, вымыла река.
Я взглянул на свой искромсанный бок. После спуска и падения в реку рана открылась во всю свою ширь – в лесу она старалась вовсю затянуться и позволить крови свернуться. А теперь я истекал кровью, хотя и тоненькой струйкой. Я стянул трусы и стоял голый, весь в крови. Потом взял окровавленный рукав, который еще там, наверху, отрезал от комбинезона, и потом с его помощью кое-как закрепил скомканные трусы, приложив их к ране. Снова надел то, что оставалось от комбинезона.
– Давай закончим с этим и будем отправляться, – сказал я. Мы стояли перед трупом. Он был готов к тому, чтобы с ним что-нибудь сделать. На теле и рядом лежала кольцами веревка. На том месте, где она оборвалась, там, высоко наверху, торчали поблескивающие как стекло нейлоновые волоски.
– А ты уверен, что это?.. – спросил Бобби. Я посмотрел Бобби в лицо, на его открытый рот, в его воспаленные глаза.
– Нет, не уверен, – сказал я, – я мог бы сказать, что это, конечно же, тот тип, но полной уверенности у меня нет. Может быть, если бы мы могли заставить его взять то ружье и наставить его на тебя, ты бы смог мне сказать точно. Или если бы могли вернуть ему его прежнее лицо, то смогли бы рассмотреть его получше... А так – я не знаю. Единственное, что я знаю наверняка – мы здесь, и это нам не снится. Давай побыстрее утопим его в реке. Раз и навсегда.
Мы отправились вдоль берега искать камни подходящих размеров; мы ходили туда-сюда, проходя мимо друг друга, размышляя о чем-то своем. Зачерпнув двумя руками воду – кусочек реки в ладонях, – я стал смывать кровь с того камня, о который ударилось его лицо. Крови было много. Стоя на коленях, я смывал эту кровь, и она смывалась, уходила в песок. Ушла вся. Потом я вернулся к поискам камней рядом с телом. Я нарезал веревку на достаточно длинные куски и, обвязав ими камни, привязал к трупу. Самый большой камень я привязал к его шее. Веревка затянула рану так, что ее почти не стало видно.
– Не здесь, – сказал я. – Где-нибудь посередине реки, туда, куда труднее всего добраться.
Мы с трудом, борясь с его весом и с некоординированностью наших собственных движении, втащили его, вместе с привязанными к нему камнями, в байдарку и положили рядом с Льюисом, который слегка подвинулся, будто давая место тому, кто по праву должен был занять его в лодке – так подвигаются ночью, позволяя хорошо знакомому телу улечься рядом.
Управлять сильно перегруженной байдаркой было очень сложно. Поначалу мы просто оттолкнулись от берега и какое-то время плыли вниз по течению; мы слишком устали, чтобы ворочать веслами. Где-то впереди раздавался шум следующих порогов, наполняя нас, и так испуганных, новым ужасом. Бобби пытался перевести лодку в устойчивое положение, а я опустился на колени, и стоя среди блевотины, крови и камней, поднял два камня и перекинул их за борт. Байдарка двинулась в одну сторону, а я – в другую, чтобы сбалансировать новое распределение веса. Тело с трудом выползало из байдарки, но застряло на планшире. Я поднял и перевалил за борт еще один камень, потом перекинул за борт и одну ногу трупа, но он не хотел нас покидать. Собрав остатки сил, я поднял последний камень, самый большой и тяжелый, привязанный к шее трупа, и швырнул его в воду. Рана на шее резко раскрылась, но крови не было. Мне показалось, что у тела отрывается голова – ив следующее мгновение оно исчезло под водой. Оно было так быстро поглощено водой, что казалось, его никогда не было. Он вообще никогда не существовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94