Небо прояснилось, как если бы высочайшим указом в честь празднования дня рождения княгини Ирины было повелено установить великолепную погоду. По покрытой льдом круговой подъездной дороге, вдоль которой с двух сторон висели тысячи праздничных электрических фонарей, излучавших так нравящийся княгине сапфирово-синий свет, непрерывным потоком двигались роскошные автомобили и запряженные лошадьми экипажи, в которых сидели прибывающие на торжество гости. Те, кто посмелее, подъезжали с другой стороны в небольших красных санках. Лошади со свистом неслись по замерзшей Неве и въезжали в парк через гигантские дворцовые ворота. Но откуда бы ни прибывали гости, их встречало захватывающее зрелище. Дворец со всех сторон был украшен монограммами княгини из сапфирово-синих электрических лампочек; в воздухе, казалось, парили огромные, высотой в три этажа, стилизованные буквы И, Н, Д – Ирина Николаевна Данилова.
Если снаружи дворец освещался электричеством, которого хватило бы на небольшой городок, то внутри было царство свечей: хрустальные и золотые люстры и канделябры заливали теплым светом коридоры, лестницы и грандиозные залы, в которых уже звучали возбужденные голоса, грациозная музыка и слышался хор поздравительных речей. Бриллианты, изумруды, сапфиры и рубины, которых с избытком хватило бы на несколько королевств, затмевали друг друга, по мере того как все новые гости – многие дамы были в белом – входили в Колонный зал. Их встречала целая армия слуг, принимающих горностаевые, котиковые, рысьи, соболиные и лисьи шубы. Из галереи на втором этаже, расположенной меж колоннами из яшмы, давшими название залу, лились нежные звуки камерной музыки в стиле барокко. Гости были без подарков: всю прошлую неделю из самых лучших магазинов Санкт-Петербурга непрерывным потоком доставлялись пакеты, которые сейчас заполняли приемную.
Сняв внизу шубы, приглашенные поднимались вверх по величественной лестнице, мраморные ступени которой по этому случаю покрывал красный ковер; прежде чем войти в Малахитовый зал, им приходилось ожидать своей очереди на верхней площадке, пока мажордом не объявит об их прибытии.
Засвидетельствовав свое почтение «новорожденной», стоящей в окружении князя, графа Коковцова и духовника княгини, престарелого архиепископа с роскошной бородой, гости оживленными группками переходили в соседний Агатовый вестибюль, где негритянский джазовый квартет из Нью-Йорка играл входящую в моду американскую музыку. В Голубом салоне оркестр балалаечников поднимал настроение гостей зажигательными традиционными русскими мелодиями, а в Золотом кабинете, получившем свое название благодаря лепнине и мебели с украшениями из золоченой бронзы, струнный квартет выводил размеренную изящную мелодию в стиле строго классического декора. Одетые в ливреи лакеи сновали с золотыми и серебряными подносами, разнося высокие хрустальные бокалы, до верху наполненные пенящимся «Луи Родерер Кристалл», излюбленным шампанским государя, доставлявшимся для него из Франции; на столах в огромных лоханях со льдом стояли гигантские серебряные чаши с сорока килограммами зернистой белужьей икры.
После приема гостей мягко препроводили в театр, где камерный оркестр из Колонного зала уже играл увертюру к «Травиате», опере Верди, написанной на сюжет романа Дюма «Дама с камелиями».
По ту сторону тяжелого красного бархатного стеганого занавеса, который вскоре должен был подняться, слышались приглушенные звуки возбужденных зрителей.
В воздухе чувствовалось напряжение.
Сенда, невидимая зрителями, слегка отодвинула край стеганого занавеса и окинула взглядом зал. Ряды золоченых кресел в стиле Людовика XVI уже были заполнены. Она с удивлением обнаружила, что мест было меньше, чем зрителей: позади оркестра и последних рядов балкона тоже стояли люди. А две роскошные ложи с задернутыми шторами, важно выпячивающиеся по обе стороны авансцены, были пусты.
По залу пробежал шепот, и все глаза устремились на левую ложу, откуда вчера во время репетиции аплодировал князь. В нее запоздало, но торжественно входила чета Даниловых в сопровождении еще четверых гостей.
Сенда с любопытством изучала женщину, которая, по всей видимости, была княгиней Ириной, поскольку именно она с непринужденной грациозностью первой входила в ложу. Внешне она казалась немного старше князя, светлокожей и хрупкой, в ней было нечто бесцветное и полупрозрачное. Ее серебристо-голубое парчовое платье было расшито жемчугом, а высоко зачесанные выцветшие желтые волосы украшало некое подобие тиары, если только тиары могут быть сделаны из отполированного льда. На ее тонкой аристократической шее сверкало плотно прилегающее колье с еще одним куском «льда»; ниже на грудь спускались два более длинных ожерелья из огромных жемчужин. На большинстве остальных женщин в зрительном зале тоже было много драгоценностей, хотя именно эти сверкающие ледяные глыбы намного превосходили остальные по своим размерам и, очевидно, были самыми ценными. Сначала Сенда не знала, что и подумать обо всех этих сокровищах: никогда прежде она не видела ничего подобного, но потом инстинктивно догадалась, что это – хотя раньше лишь понаслышке знала о них, бриллианты.
«Бог мой, я никогда в жизни не видела столько драгоценностей», – удивлялась Сенда про себя, смущенно приложив к голой шее руку. На самом же деле она едва ли вообще видела какие-либо драгоценности, если не считать тех, что замечала на женщинах в городах, где они выступали. Да и те в большинстве своем были скромными и недорогими:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175