Весь, за исключением крыла для прислуги.
Плотно сжав губы, она понимала всю безосновательность этой обиды. Ей следовало бы благодарить судьбу. В конце концов, у них была крыша над головой, обильная, хотя и простая, еда и сколько угодно дров.
В комнате горела только одна лампа, отбрасывая темные тени на серые стены. Огонь в камине почти погас. Было холодно. Сначала Сенда подумала, что Шмария спит, но потом увидела, что постель не тронута и покрывало туго обтягивает тонкий матрац.
И тут она разглядела его силуэт у узкого окна, наполовину скрытого толстыми двойными портьерами, призванными служить защитой от коварных ветров, проникающих в любую щель и трещину. Он стоял неподвижно и глядел в окно. Даже не повернулся, чтобы поздороваться с ней. Возможно, не слышал, как она вошла.
Сенда заглянула в кроватку, которую экономка приказала перенести сюда из детской. Витиеватая позолоченная резьба и атласное покрывало казались неуместными в этой комнате, но Сенда безмятежно улыбнулась, глядя на ангельское личико и подтыкая поплотнее одеяло вокруг малютки. Тамара крепко спала, засунув в рот крошечный пальчик. Вспомнив предостережения бабушки Голди о том, что у ребенка, сосущего пальцы, вырастут кривые зубы, Сенда наклонилась и осторожно, чтобы не разбудить девочку, вытащила пальчик у нее изо рта. Тамаре надо было как следует выспаться. По крайней мере, два дня малышка проведет в тепле и уюте. Сенда была благодарна и за это. Слишком уж много невзгод выпало на долю ее крохотной дочки.
Убедившись, что с девочкой все в порядке, Сенда взяла кочергу, помешала тлеющие в камине угли и подбросила в огонь еще одно березовое полено. Сухое дерево затрещало и быстро занялось. Убедившись, что огонь разгорелся как следует, она подошла к окну и встала у Шмарии за спиной. Он так и не обернулся, хотя не мог не слышать ее шагов.
Она нежно обхватила руками его мощную грудь и прижалась лицом к его теплой спине. Он продолжал стоять, как каменный.
Сенда нахмурилась, но заставила себя проговорить беспечным голосом:
– Кажется, я все выучила.
Шмария по-прежнему молчал.
Она отодвинулась от него и принялась массировать его плечи.
– Ты очень напряжен.
– А чего ты ожидала? – спросил он голосом, полным тихой горечи.
Сенда в удивлении отпрянула от него.
– Что произошло, Шмария? – тихо, чтобы не разбудить ребенка, спросила она. – Разве ты не рад, что я пришла? Теперь остаток ночи принадлежит нам двоим.
– Весь день я тебя почти не видел.
– Мне надо было все повторить, чтобы как следует запомнить. Ты ведь знал это.
Он резко повернулся к ней лицом. Ее поразила ярость, сверкавшая в глубине его прищуренных глаз, которую не могли скрыть ни тусклый свет, ни кажущаяся сдержанность лица. Нескончаемо долгое мгновение они пристально смотрели друг на друга. Затем он снова отвернулся к окну.
– Эта безумная идея с выступлением ударила тебе в голову, – грубо сказал Шмария. – Так же как эта вопиющая роскошь. Полагаю, помещения для прислуги недостаточно хороши для тебя? Поэтому ты провела в этом театре весь день и половину ночи.
Она изумленно уставилась на его спину.
– Но… ты ведь сам согласился, чтобы мы завтра выступили здесь. И нам нужна эта работа. – Она снова придвинулась и потянулась к нему рукой, но, опередив ее, он резко отпрянул в сторону. Затем шагнул в глубь комнаты.
В глазах Сенды застыла обида.
– Шмария. – Слезы застилали ее глаза. – Что случилось? Какая кошка пробежала между нами?
– Ничего. – Он засунул руки в карманы брюк и уставился в пол. – Наверное, я просто чувствую себя здесь как в клетке. За нами все время следят. Ходят по пятам, как будто мы мелкие воришки. Может быть, мне просто нужен свежий воздух.
Сенда пристально посмотрела на него. Затем тихонько вздохнула.
– Ты уверен, что это все? – с сомнением спросила она. – Просто чувство, что тебя заперли?
– А что еще это может быть?
Полный ненависти взгляд превратил лицо Шмарии в уродливую маску. Сенда была изумлена и подавлена его неистовой реакцией. До недавних пор, если только она не заговаривала о его политической деятельности, он всегда был сердечным и любящим другом.
– Если это так важно для тебя, мы можем уехать отсюда прямо сейчас, – тихо сказала она. – Ни одно выступление не стоит твоего несчастного вида. Мы слишком любим друг друга.
– Давай, ты будешь делать то, что должна, – холодно проговорил он, – а я буду делать то, что должен я.
– Не надо ссориться, Шмария, – мягко попросила Сенда, отчаянно вцепившись в его рукав. В глубине души у нее все еще тлел огонек то ли полунадежды, то ли полубезумия. – Давай займемся любовью! Давай не будем спорить из-за пустяков и… вспомним прошлое. – Она помолчала и, понизив голос, добавила: – Если не ради нас, то хотя бы ради Тамары.
Шмария с безучастным видом смотрел на нее, а она, поддавшись внезапному порыву, потянулась к нему и обняла за шею. Встав на цыпочки и закрыв глаза, Сенда поцеловала его, ища языком его язык, но ее губы коснулись рта, казалось, высеченного из камня, такого же холодного и безжизненного, как у тех несчетных статуй, что выстроились вдоль бесконечных дворцовых коридоров.
Тяжело вздохнув, в каком-то оцепенении она подошла к окну и раздвинула шторы. Снегопад усилился, но Сенда ничего не замечала. Одинокая слеза оставила влажный след на ее щеке; за ней последовала вторая, потом третья. Сколько месяцев прошло с тех пор, как они со Шмарией последний раз любили друг друга? С тех пор как он сжимал ее в пламенных объятиях и целовал ее, страстно стремясь к удовлетворению, которое могло родиться лишь из бездонного колодца их обоюдных желаний?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175