Держа трубку возле уха, она, указав одному из портье на англичанина, сказала:
— Сумку тоже возьмите у синьора.
Но англичанин жестом показал, что в этом нет необходимости.
Опустив трубку, Джаннелли направилась к бару.
— Я нашла номер телефона, но никто не отвечает. Если хотите, попробую позвонить еще раз, попозже.
— Хорошо, синьора Джаннелли, благодарю вас.
Вернувшись к стойке портье, женщина занялась документами нового постояльца. Англичанин с бокалом в руке бродил по холлу в некоторой задумчивости. Его сумка осталась лежать на стойке. Джаннелли бросила на нее беглый взгляд и продолжила заниматься своим делом.
Неожиданно его внимание привлекла органная музыка, череда мощных, волнующе-мрачных аккордов. Поставив бокал, англичанин направился в небольшую гостиную, откуда доносились звуки. В этой комнате не было ни одного окна. Свет излучал только экран телевизора. Передавали концерт классической музыки: пальцы музыканта уверенно скользили по клавиатуре величественного органа. В помещении, казалось, никого не было.
Англичанин уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг его окликнули:
— Эдвард! Эдвард!
В одном из глубоких кресел, обитых бархатом, он заметил женщину.
— Оливия! Но это же совершенно невероятно! Что ты тут делаешь?
Женщина поднялась ему навстречу. Как раз в этот момент концерт закончился, оператор показывал аплодирующую публику. Оливия щелкнула выключателем и зажмурилась от яркого верхнего света.
— Жду, вдруг ты объявишься! — С раскрытыми объятиями она двинулась к англичанину. — Или ты не знаешь, что я немножко волшебница?
У нее было все еще миловидное, хотя и поблекшее лицо зрелой женщины. И совершенно не соответствующий игривому тону беспокойный взгляд. Полные чувственные губы ее улыбались.
— Волшебница? Не говори глупостей. — Эдвард осторожно высвободился. — Лучше скажи, что занесло тебя в Рим?
— Да просто провожу тут время. И притом уже бог знает как давно. А ты?
— Я только что приехал. Даже не успел подняться в номер.
— Один? — Оливия смотрела сквозь ироничный прищур и одновременно поправляла высокую светлую прическу.
— Совершенно один. У меня тут кое-какие дела. А ты… Признаюсь, не ожидал встретить тебя здесь. Я полагал, что…
Женщина прервала его, кокетливо потрепав по щеке. Бедняжка Оливия, манерами она никогда не блистала. Нельзя было знать, кем она окажется в следующий момент — элегантной аристократкой или дамой полусвета.
— Хочешь сказать, что вспоминал меня иногда?
— Еще бы… Только я думал, ты в Кенте, с мужем.
— Он приказал долго жить.
Казалось, она говорила о чужом человеке.
— Он умер? Но от чего?
— От скуки. — Оливия подавила легкий зевок. — Он слишком любил проводить все время наедине со своими мыслями, а мысли его были такими скучными. От них-то он и… Ты бы видел его — это был весьма элегантный покойник.
Для шутки это было уж слишком, даже из уст Оливии. Но за развязным тоном Эдвард уловил с трудом контролируемое напряжение.
— Однако и ты, похоже, не развлечься сюда приехала. Одна в такое время слушаешь органный концерт. Ты здорово переменилась.
— Находишь? Наверное, дело в Италии. Мне ни в коем случае не следовало приезжать в Рим. В Лондоне мы так славно развлекались. Не правда ли? — Оливия опять кокетничала, однако надолго ее не хватило. — В Италии я скучаю, — погасшим тоном добавила она.
— Берегись! Именно эта болезнь доконала твоего муженька.
— Конечно. Вот я и смотрю телевизор.
— Конечно, музыка — отличный допинг, но с каких пор тебя интересует классика? В Лондоне тебе хватало и шейка.
— Ты помнишь? Я потрясающе его танцевала, правда? А теперь переключилась на классику. Ты же не станешь меня ревновать к какому-нибудь Бетховену. — Она взяла Эдварда под руку. — Угости меня чем-нибудь.
— Охотно. Местный бар тебя устроит?
— Представь себе. Я ведь почти благонравная вдова.
Они прошли к бару, сопровождаемые внимательным взглядом синьоры Джаннелли.
— Двойной, как обычно, — бросила Оливия бармену. — И синьору тоже. Нам надо отметить встречу. — Она уселась на высокий стул и закинула ногу на ногу. — Итак, ты один? А я вот нет. Жаль, конечно, упускать такой случай. Но ничего не поделаешь. А ты мог бы убрать соперника?
Подобная перспектива развеселила Эдварда.
— По правде говоря, я приехал в Италию с другими целями. И все же — о ком речь?
Оливия внезапно переменилась в лице, увидев что-то в зеркале позади бармена.
— Об одном мерзавце, что сейчас стоит у нас за спиной. — И она резко обернулась. Эдвард последовал ее примеру.
К ним направлялся высокий сухопарый мужчина лет пятидесяти. В молодости он, видимо, был не лишен привлекательности. Однако сейчас набрякшие мешки под глазами и опущенные углы плотно сжатого рта говорили о подорванном здоровье и испорченном характере. Костюм, купленный когда-то в дорогом магазине, сидел на нем довольно небрежно.
Оливия молниеносно переменила тон:
— Лестер, сокровище, познакомься, это Эдвард. Эдвард, сокровище, познакомься, это Лестер. Я уверена, вы станете друзьями. — Она определенно была сегодня в ударе.
— Привет. — Лестер был немногословен.
Эдвард ответил легким кивком.
Возникла неловкая пауза, во время которой Оливия не спеша допивала содержимое бокала и разглядывала обоих мужчин.
Лестер начинал злиться:
— Поторопись, нам пора.
— Сначала допью. — Оливия вызывающе качнула ногой.
Лестер резко выхватил у нее из руки бокал и одним глотком допил виски. Оливия повернулась к Эдварду:
— Что скажешь? И это мой, как это сейчас говорят, друг. Настоящий герой! Жаль только, стареет прямо на глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58