У нее, что называется, тряслись поджилки от страха, но внешне она выглядела вполне спокойной и уверенной в себе. На ней было шелковое платье абрикосового цвета от Кристиана Диора и легкий жакет без подкладки, который уместен для любого выхода в свет, когда этикет не требовал, чтобы туалет был длинным. Свои белокурые волосы она убрала в шиньон. Благодаря строгой диете Элинор до сих пор весила не больше чем в семнадцать лет, а искусные косметические операции вокруг глаз и на подбородке разгладили ее кожу настолько, что только легкие, едва заметные морщинки у рта выдавали ее не слишком юный возраст.
– Желаю удачи! – шепнул ей пресс-агент издателя.
– Задай им как следует, – подбодрила ее Аннабел, сильно накрашенная, в облегающем серебряном платье без рукавов, приобретенном в „Базаре".
В студии молодой светловолосый интервьюер представил Элинор – обладательницу Международной премии за лучшее романтическое произведение года и затем, как и следовало ожидать, спросил, в чем заключается секрет ее успеха.
Элинор одарила его ослепительной улыбкой:
– Для того чтобы писать хорошие романтические книги, нужно просто ощущать себя романтиком, выглядеть романтиком и быть романтиком по натуре.
– Некоторые называют ваши книги чепухой. Что вы об этом думаете?
Пресс-агент издателя предупредил Элинор, что Скотт Свенсон будет прислушиваться к каждому ее слову, будет помнить каждое из них и, не задумываясь, может обратить их против нее же, что с ним никому и никогда не бывает легко, но что он лучший интервьюер станции новостей, так что Элинор, отвечая на вопрос, не погасила своей сияющей улыбки.
– Миллионы моих читателей не согласились бы с этим мнением. Многие из тех произведений, которые сегодня считаются классикой, в свое время называли чепухой: книги Чарлза Диккенса печатались из номера в номер на страницах популярных журналов, а произведения Томаса Харди называли „литературной кашей". Даже Шекспира – писателя, имевшего огромный коммерческий успех, – современники обвиняли в том, что он пишет халтуру.
– Каков же, по-вашему, рецепт такой халтуры?
– Хороший роман состоит из таких же простых и вечных ингредиентов, как суфле, – снова улыбнулась Элинор. – Хорошо выписанные персонажи, продуманная, отлично выстроенная фабула, проработанные исторические детали и легко читающиеся диалоги – вот и все. Я стараюсь не терять из виду главное, писать короткими абзацами, не увлекаться прилагательными и не быть излишне многословной.
– По мнению некоторых, сексуальные сцены в ваших романах хромают. Вы согласны с этим?
– В моих книгах есть любовные сцены, но ни в ноем случае не сексуальные. Я не считаю нужным всходить вместе с моими героинями на брачное ложе: все мы и так прекрасно знаем, что там происходит.
– Вас обвиняют в недостаточной реалистичности в этом отношении.
– Реализм – это то, чего меньше всего хотят мои читатели: реализма им хватает в собственном доме. Мои же книги дают им возможность отвлечься от действительности…
„Стреляный воробей, – подумал Скотт, – ее голыми руками не возьмешь. Как бы стряхнуть с нее эту улыбку?" Он сделал еще одну попытку:
– Хотя вы живете в мире романтики, вы так и не вышли замуж снова. Почему в вашей жизни нет мужчины?
Элинор продолжала сиять улыбкой.
– Мужчина появится в моей жизни только тогда, когда я решу, что мне это нужно, – безмятежно ответила она. – Так же, как героиня моего нового романа „Ямайка, где разбиваются сердца". – В конце концов, все это шоу было затеяно для того, чтобы сделать рекламу ее новой книге.
Аннабел и ее бабушка вышли из гримерной как раз в тот момент, когда в дверях, ведущих в студию, появился Скотт. Увидев их, он остановился.
– Привет! – окликнул он с той самой беззаботной, мальчишеской улыбкой, которая заставляла тысячи женщин просить своих мужей не переключать телевизор на другую программу. – Позвольте поздравить вас, мисс Дав, – почтительно сказал он, подойдя. – Вы были просто великолепны… А это ваша дочь? – „Не переборщить бы", – подумал он про себя. – А что, если… Тут рядом, за углом, отель „Плаза". Вам не хотелось бы выпить чего-нибудь?
– Благодарю вас, мы слишком устали после перелета, – вежливо, но твердо отказалась Элинор: довольно этот парень поиздевался над ней во время интервью.
Но Аннабел не спешила уйти – ей вовсе не улыбалась перспектива быть рано загнанной в постель в ее первый вечер в Нью-Йорке.
– А почему бы нам не сделать то же самое в нашем номере? – предложила она: они как раз остановились в „Плазе".
За то время, что они поднимались в номер, Элинор узнала, что она прямо-таки создана для экрана – только кое-что следовало бы подшлифовать, так что Скотт с удовольствием поделится с ней некоторыми маленькими профессиональными секретами.
– Вообще-то, – прибавил он, – я бы сказал, что вы родом со Среднего Запада. Дело не только в вашем выговоре: вся ваша манера держаться, ваша прямота, откровенность указывают на это.
Элинор улыбнулась – на сей раз своей обычной улыбкой:
– Ну, а я могу совершенно определенно сказать, что вы тоже оттуда. Так и знала, что вы меня раскусите.
За шампанским теперь уже Элинор самым подробным образом интервьюировала Скотта, чем немало позабавила его.
Он был родом из Кливленда, штат Огайо. Там, еще в старших классах школы, он начал писать, затем учился в колледже связи. Потом работал младшим ассистентом в одной из кливлендских газет – нет, к сожалению, не в „Плейн дилер" – и в конце концов оказался в зарубежной редакции в качестве свободного журналиста. А тут как раз местному телевидению потребовался оперативно пишущий, не особо требовательный в смысле оплаты и не слишком привередливый к условиям работы сотрудник, и, поскольку предлагаемое жалованье было вдвое выше, чем в газете, Скотт согласился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103