Вот и финиш. Пруденс подгоняла «Тиглас-Пильсер» к светлой стороне Каллисто, а Джонас и остальные члены ВидиВи-команды снимали свое прибытие. Космистка знала, что Силы Решения Юпитерианской Проблемы обосновались на Европе, на той ее стороне, где приливно-отливные силы зависели от гигантской полосатой планеты. Глупо воображать, что они не засекли их прибытие, ведь сэру Чарльзу наверняка докладывают о каждом перемещении Пруденс Одинго и он знает, что она знает об этом… Ее план состоял в том, чтобы посадить ОС-модуль достаточно далеко от места захоронения колесников, чтобы не дать никаких полезные подсказок, даже если зонд СРЮП случайно наткнется на ее посадочную площадку. А закамуфлировать модуль сеткой раз плюнуть. Конечно, сэр Чарльз в конце концов все равно обнаружит их местоположение, но к тому времени остальная часть колесников будет на борту. Да сопутствует им удача.
Эйнджи и Черити сидели на веранде зоологического факультета Гума и наблюдали за прайдом львиц, преследующих стадо газелей Томпсона. Зебры и жирафы были перемешаны с веретенообразными, коричнево-красными белохвостыми антилопами. Львицам эта мешанина травоядных напоминала, наверное, кондитерскую распродажу – свежая помадка, полосатые мятные ириски, леденцы на палочке… Но у этих конфеток были ноги, которые они использовали с удивительной эффективностью, чтобы не угодить в чужой рот. В бинокль женщины могли рассмотреть расстроенную львицу, уставившуюся на полдюжины молодых газелей, что прыгали беспорядочно в воздух на всех четырех ногах – тип движения, известный как «гребенка», дезориентировал хищника.– Все дети, когда вырастают, меняются, милочка, – сказала Эйнджи. – Не вини себя. У Мозеса был трудный период, неудивительно, что бедное дитя не желает говорить об этом. Подожди, все придет в норму.– Я знаю, что придет, – вздохнула Черити. – Да только ждать тяжело. Он вырос, а я все это пропустила! Меня не было рядом, когда он больше всего нуждался во мне… Никого не было там с ним! Можешь вообразить, каково ему пришлось?Эйнджи могла вообразить все, даже очень четко. Она наняла частных детективов, и они кусок за куском сложили из фрагментов более или менее полную картину того, что произошло с Мозесом с момента его исчезновения. Смерть мальчика сфальсифицировали; на самом деле его похитили. Сыщики узнали, что он попал к беспризорникам в Свободном Китае, потому что некоторые из женщин Деревни им рассказали об этом, а китайский след вывел на предполагаемого Охотника. Эйнджи имела довольно точное представление о том, в какой переплет угодил мальчик. Она поведала Черити немногое, да и то с помощью эвфемизмов. И без того бедная женщина достаточно настрадалась, чтобы услышать о полном ужасов раннем детстве Мозеса. Вряд ли перечень убийств, болезней, голода и людоедства, которыми характеризовался анархический мир беспризорников, улучшит ей настроение.Детективы узнали также о Дьене и Молчаливой Снежинке. Но даже все богатство Эйнджи не помогло выявить Кхи Минг-Куо или историю убитого Охотника, а Мозес как будто в рот воды набрал.Сегодня, как и в предыдущие дни, он помогал близнецам Нтули. Черити поразилась, как расцвел рано проявившийся талант Мозеса по общению с дикой природой. Теперь он мог утихомирить обеспокоенное, раненое животное за несколько минут. Даже наиболее буйные и непокорные звери, вроде старого быка, охромевшего в результате давнего сражения с крокодилом, берут корм из его рук. Он потратил долгие часы, скармливая муравьеду муравьев, и возникало впечатление, что насекомые выстраивались для этого в очередь. Надо признать, муравьеды просто обожали мальчика.С людьми же все было иначе. Мозес в основном предпочитал водиться с самим собой. Ему исполнилось пятнадцать, но он редко вел себя соответственно возрасту, и Черити быстро оставила попытки вынудить его общаться с одногодками. Он снисходил только до братьев Нтули, Джомо и Джамбе, которые были на десять лет старше – потому что благодаря им получал доступ к вольерам. Наверняка мальчик все еще нуждался в матери и даже в какой-то степени испытывал привязанность к ней… но если и так, он ничего не делал и не говорил, чтобы это показать. Черити часто спрашивала себя: а не обманывается ли она, не атрофировались ли у Мозеса все чувства? И лишь иногда краешком глаза она ловила сына на том, что тот задумчиво смотрел на мать – и всегда отворачивался, когда замечал, что за ним наблюдают.– Эйнджи, знаешь, это было очень трудно. – Черити опустила бинокль. Львицы только что поймали молодую газель и перегрызли ей горло; раньше она воспринимала это как самый обычный эпизод в безостановочной мыльной опере саванны, однако сегодня зримо ощутила различие между победителями и проигравшими. – Я всегда верила, что Мозес жив, хотя все свидетельствовало об обратном. Матери всегда так думают, когда у них пропадает ребенок, и всегда надеются на лучшее, даже если не правы… Мне нужно было оставить надежду, но я не смела допускать такого даже в мыслях.Эйнджи кивнула с сочувствием, но ничего не сказала – Черити хотела, чтобы ее выслушали, а не утешали банальностями. Единственное, что Эйнджи могла сделать, – побыть рядом с подругой.– Когда мне сказали, что он не только жив, но и в течение последних семи лет находился меньше чем в тысяче миль от дома, не могу описать, что я почувствовала. Счастье и злость на то, как близко от меня был сын все это время… Я ощущала себя обманутой и ликующей одновременно!– Милочка, я все понимаю, – сказала Эйнджи. – Я, конечно, не могу себя чувствовать, как ты, но догадаться в моих силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162