Здесь не существовало никаких правил – существа одних и тех же видов принимали множество отчетливо различимых форм, в то время, как существа различных видов часто сходились на применении одних и тех же стратегий выживания. Терялась изящная математическая симметрия цепочек Фибоначчи, и тогда молекулярная структура дижабля переходила в область растущей сложности, где каждый процесс казался полностью случайным. Правда, только до тех пор, пока его не начинали рассматривать в совокупности.Гроздья со сложной конфигурацией крошечных пузырьков упорно сражались с давящей темнотой, ощущая присутствие друг друга с помощью химии феромонов и выделений организма. Однако лишь некоторые из этих видов имели наследственность, достаточную, чтобы выстроить тела хищников, которые, естественно, переставали быть пищей. Некоторые становились паразитами-однодневками. И все же «срабатывала» только мизерная часть. Во взаимодействии физических законов и беззакония Ее Величества Случайности таинственно закладывались планы фундаментальных организмов Второго Дома.Из аэропланктона формировался насыщенный бульон, который поддерживал бесконечно высокие формы жизни Второго Дома. Действительно, самые крупные организмы на планете – города – вибрировали, касаясь аэропланктона. Таким образом, дижабли населяли перевернутые тела бесчисленных триллионов своих мертвых потомков; об этом факте они подозревали, но изменить его не могли. Таков метод Т-стратегов, развивавших теорию незаботы о потомках, потому что тех было слишком много.Из миллионов наногамет, порожденных взрослой особью, вероятно, лишь десяток достигнет фазовой границы, чтобы стать циклозиготой. Из миллиона циклозигот лишь одна превратится в аэропланктон. В среднем лишь две особи из миллиарда дижаблей в стадии аэропланктона сумеют достичь следующего этапа – превратиться в огромную высокоплавающую личинку, состоящую из колонии полностью развитых газовых пузырей. Из пяти личинок-эмбрионов только одна подойдет к началу преобразования четвертой стадии – обретения взрослости… с которой и начинаются настоящие испытания.Младшие эмбрионы, находящиеся на третьей стадии метаморфозы, вырабатывали огромное количество лифт-газа и за сорок дней умудрялись поменять жуткое давление бездонного океана на разреженный воздух тропосферы выше верхнего уровня слоя облаков Второго Дома. К тому времени, как они попадали туда, их газовые пузыри превращались в регулярно наполняемые воздушные мешки. Находясь под лучами слабого дневного света, колония эмбрионов получала энергию непосредственно от Солнца, набиралась сил и видоизменялась. Ограниченные изменчивыми струями, которые разделяли атмосферные полосы, они парили в гуще конвекционных потоков и штормовых волн, чреватых бурными вихрями. Оберегающая их тропосфера подходила исключительно для влачения полувегетарианского существования. Там эмбрионы пребывали в относительной безопасности, хотя служили основным источником белка для любого голодного хищника. К примеру, во время длительного отрочества спокойствие эмбрионов нередко нарушали набеги отчаянных стай змеякул, способных дышать разреженным воздухом.
Публика (страстная, внимательная) могла видеть охваченного паникой эмбриона, спускающегося из тропосферы, который отчаянно пытался найти защиту от алчно рыщущих хищников. Рожденный эволюцией инстинкт влек дрожащее существо к городу, сулящему желанную безопасность, а мимолетные феромоны от скопления сексуально озабоченных взрослых настойчиво призывали его к Арене Рождения и упорядоченному пруду. Группа повитух встретила эмбриона на грандиозном помосте массового пилотажа и проводила вниз к ожидающим пластическим хирургам, успокоив своего подопечного хрюканьем и монотонным пением Поэмы Рождения. Они уже оценивали излишнюю массу тканей загадочного газового пузыря в надежде разглядеть Истинного Взрослого, который, согласно мифологии и обычаям, мог таиться в газовом пузыре.Эмбрион закрепили в определенной позе, привязали толстыми канатами и наполовину погрузили в анестезирующий раствор, которым до краев был заполнен пруд Упорядочения. Пластические хирурги уже навострили подрезательные ножи.Повитухи побрызгали жидкостью из пруда на дрожащее тело, чтобы операция прошла достаточно безболезненно. Воспевальщик вздрогнул, будто это по его конечностям пробежала симпатическая боль.Удовлетворенные повитухи отступили в сторону, и пластические хирурги взялись за дело. Ассистенты-симбипьюты взяли образцы генетических кодов самых дальних пузырей, чтобы сравнить их с имеющимися записями и найти профили, которые потребуются городу в ближайшем будущем. Нежелательные пузыри были умело ампутированы хирургами. Процедура вырезания Истинного Взрослого – дело опыта и компромисса; эмбриону надлежало оставить, во-первых, поддерживающий урожай пузырей, во-вторых, оправданную генетическую структуру и, в-третьих, функционирующий мозговой орган. Не один многообещающий горожанин был разрушен из-за того, что пластические хирурги слишком много внимания уделяли генетически желательным комбинациям, удаляя пузыри, у которых недоставало физиологических кондиций. Так что в поисках приемлемых комбинаций большинству эмбрионов отбор было не пройти. Подобная стратегия поддерживала почти бессмертное население в пределах определенных границ.Когда пруд Упорядочения из-за жидкостей, вытекающих из эмбриона, стал бесцветным, тело Воспевальщика, переполненное эмоциями, затрепетало. Отрезанные газовые пузыри повитухи отбуксировали прочь от пруда, а команда симбипьютов распределила мелкие части последа между собравшимися, которые с жадностью принялись их пожирать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162