Существовали четкие перспективы завершения большинства планов. Однако последние годы все министерства и управления почти не учитывали в своих бюджетах возможности стихийных бедствий, тем более что на планы прошлых лет они практически не повлияли. Даже те отрасли экономики, которые в наибольшей мере страдают от стихийных бедствий, этого не предусмотрели, так как ущерб не превышал среднего многолетнего уровня.
Однако в текущем году…
Не прошло и четырех месяцев с начала нового года, как на все планы легла хмурая тень какой-то непонятной угрозы. И это почти во всех областях экономики…
Если взять каждый план в отдельности, ничего страшного как будто и не было. В этой стране тайфунов и землетрясений, где бывали и сильные дожди, и большие снега, в этой маленькой и суматошной стране борьба со стихийными бедствиями считалась традиционной. Если даже стихийные бедствия и обрушивались одно за другим, восстановительные работы проводились быстро и энергично. В народе исторически выработался оптимизм — с точки зрения иноземцев, несколько странный, — который давал ему силы не только преодолевать стихийные бедствия, но и делать шаг вперед после каждой новой катастрофы. Можно даже сказать, что Япония, пережив очередное глобальное несчастье, вроде землетрясения или войны, в определенном смысле обновлялась и даже продвигалась вперед по пути прогресса. В этой стране, не склонной допустить радикального столкновения нового со старым, стихийные бедствия воспринимались как воля небес, проявляемая для того, чтобы смести с лица земли все то, что стало камнем преткновения, что мешало людям нормально жить дальше, но отчего они не могли избавиться сами.
И в вопросах политики в этой стране, казалось, исходили не из стройных логических построений разума, а из сигналов периферической нервной системы. В Японии с ее высокой плотностью населения с древнейших времен существовала как бы народная традиция использования стихийных бедствий. Конечно, никто и никогда не делал этого осознанно , однако по результатам получалось так. Но в данном случае происходило нечто совсем иное. Каждый отдельно взятый случай не представлял собой чего-то принципиально нового, но все вместе и во всех областях они таили в себе смутную перспективу чего-то страшного. Наверное, не все члены кабинета это почувствовали. Но кое-кто вдруг каким-то уголком сердца ощутил леденящее дыхание чего-то неведомого.
— Сейчас главная проблема — паника среди населения… — заговорил было премьер и вдруг замолчал. Его взгляд приковала чашка на столе. На желтой поверхности остывшего чая, отражавшей яркие лучи падавшего в окно солнца, дрожала мелкая рябь.
— До каких же пор, в конце концов, будут продолжаться землетрясения? — продолжил он с нажимом, дрогнувшим голосом. — То есть, я хочу сказать… очень уж они зачастили… по всей стране…
— Статистика показывает, что летом они происходят чаще, чем зимой, — вставил министр по делам префектур.
— Но ведь и извержений много… — продолжал премьер. — Что все это значит? Может быть, начинается период каких-то крупных изменений в природе? Как вы считаете?
— Одно время существовала версия второго землетрясения края Канто, — сказал начальник Управления сил самообороны. — Но потом она, кажется, не подтвердилась…
— Конкретно, в дальнейшем кривая землетрясений пойдет вверх или вниз? — чуть раздраженно произнес премьер. Его обычно невозмутимое лицо нервно передергивалось. — Конечно, я думаю, ничего страшного нет. Но ясность в этом вопросе позволила бы нам запланировать соответствующие защитные меры.
В последнее время премьер что-то явно нервничает, подумал управляющий делами. И причина здесь, конечно, не только в стихийных бедствиях, его беспокоит скандал, который может вот-вот разразиться в связи с незаконными капиталовложениями в одно крупнейшее предприятие, непосредственно связанное с фракцией премьера.
— Может быть, мы выслушаем мнение ученых о землетрясении? — сказал министр здравоохранения. — Было бы интересно узнать, что они думают на этот счет.
— Ничего нового вы не узнаете, — усмехнулся начальник Управления по науке и технике. — Исследования в области естественных наук в отличие от исследований в технике, как правило, хотя и обходятся нам в огромные суммы, весьма мало результативны. Очень редко можно сделать точные выводы. А если и найдется ученый, который решится на них, его непременно сочтут либо шарлатаном, либо шизоидом. В Управлении метеорологии работает один из моих друзей. Я с ним часто встречаюсь и не раз заводил разговор на эту тему, но ответы его неизменно туманны.
Начальнику Управления по науке и технике недавно исполнилось сорок. Он был единственным членом кабинета с естественнонаучным образованием и принадлежал к новому типу политических деятелей, к так называемой полубюрократии, то есть к той части высшего чиновничества, которая проявила себя в вопросах развития космической техники и атомной энергии, иными словами, в большой науке.
— Неважно… — сказал премьер, взглянув на управляющего делами. — Надо выслушать сейсмологов, что они скажут… Кстати, позаботьтесь, чтобы это было без особой огласки. Не то, как обычно, расшумятся газетчики. Выслушаем нескольких ученых. Приступите немедленно к их подбору.
Вдруг комната качнулась. С потолка посыпалась штукатурка, заскрипели стены, из чашек выплеснуло чай.
— Довольно сильно… — заметил побледневший министр транспорта, пытаясь встать со стула.
Тряска прекратилась так же внезапно, как и началась. Только чай в чашках продолжал еще подрагивать, да как-то странно бултыхалась в цветочной вазе вода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178